Перевод: Я боюсь своей тениНазвание: Я боюсь своей тени
Автор: Nakimochiku
Оригинал: I Fear My ShadowПеревод: [Jiminy]Бета: Mittas,
Chester CherryРазрешение: получено
Размер: мини, 1190 слов в оригинале
Пейринг: Джим Мориарти/Джон Уотсон
Категория: слэш
Жанр: Angst
Рейтинг: от NC-17(кинк!) до NC-21
Предупреждение: Non-Con
Краткое содержание: Он не думает, что сможет снова когда-нибудь заснуть.
Комментарий: Переведено на ФБ2012 ( fandom Sherlock bbc 2012)
Ты помнишь звук, который издал, когда я схватил тебя за бёдра, повалил и трахнул на нелепом кафеле этого убогого бассейна? Ты хныкал, как котёнок, слабый, не в состоянии сопротивляться, лишённый выбора. Ты был ошеломлён и в панике.
Но смел. Ты такой храбрый. Я ненавижу это в тебе. Я люблю это в тебе.
***
Он не спит. Не уверен, что сможет заснуть. Он улыбается, когда Шерлок блуждает по квартире. Пьёт чай миссис Хадсон, смотрит телевизор и листает газету; сидит в кресле, делает нормальные вещи, которые он делает всегда, как и раньше. Но не спит.
Если удается заснуть, к нему приходят кошмары.
В его блоге сохранены десятки черновиков, но они никогда не будут опубликованы — ведь они содержат подробности той ночи, которую он помнит. Но на самом деле черновики ни о чём не говорят. Они ничего не значат. И никак не помогают.
Ему не нужна помощь. Он может справиться с этим сам. Он сильный. В него стреляли, он чуть не умер, он по запястья погружал руки в человека, чьи кишки вываливались наружу. Он видел изуродованные трупы. Одного незначительного происшествия недостаточно, чтобы сломать его.
Ну и что, если у него бессоница?
***
Ты помнишь, как я убирал волосы с твоего потного лба, а ты задыхался на полу, сжав пальцы и закрыв глаза? Уже тогда я знал, что ты сотрешь случившееся из памяти, абстрагируешься и вытеснишь из сознания происходящее, чтобы оно не могло ранить тебя. Так что я не смог сделать тебе больно. Ты был маленьким находчивым игрушечным солдатиком.
Я позволил тебе. Я знал, что в действительности ты никогда не сможешь забыть это. Тогда я был частью тебя, проложил в тебя путь и остался там. Я – твоя болезнь.
***
Он сжигает свитер, в котором был в ту ночь. На свитере остались издевательски красноречивые пятна, он не смог их стереть. С той ночи он сжёг носки, трусы, рубашку. Каждый предмет одежды казался ему настолько грязным, что он даже думать не мог о стирке. Стоило ему прикоснуться к ним, как по коже пробегала дрожь.
Он покрывается мурашками, когда смотрит в зеркало. Покрывается мурашками, когда парни на улице смотрят ему вслед. Он чувствует себя так, словно вернулся в зону боевых действий, и весь Лондон — его враг. Целый город издевается над ним, его ориентацией, и в каждое мгновение он ощущает красную точку у себя на лбу.
Если кто-то дотрагивается до него в метро, всё, что он может сделать — это вздохнуть и вспомнить руки, царапающие его плечи, руки, сжимающие его бедра, руки, нетерпеливо сдирающие с него одежду, впечатывая его лицо в кафель, гладя кожу слишком нежно, слишком естественно под срывающуюся с его языка молитву «нет-нет-нет-нет-нет».
Он держит себя в руках и ждёт, когда воспоминания уйдут. То же самое было, когда он вернулся из Афганистана: в любом шуме ему мерещились выстрелы, и он всегда носил с собой пистолет. Он может пережить это, он справится.
Ну и что, если он не выносит, когда к нему прикасаются?
***
Ты помнишь, как скулил, когда я, наконец, поднял тебя, чтобы подготовить к моей игре? Ты был замечателен: волосы растрёпаны, кожа влажная и солёная, покрытая засосами. После этого ты меня боялся. Ты боишься меня и сейчас.
Я в тени, что следует за тобой по пятам. Я – монстр, которого ты боишься. Я – голоса, которые не дают тебе спать по ночам, и твой страх принадлежит мне. Я поглощаю его и кормлюсь им.
***
Он не спит. Смотрит в темноту, спиной вжавшись в угол, в его руках пистолет, палец подрагивает на курке. Глядя на часы, он отсчитывает минуты до восхода солнца. На рассвете он снова сможет играть в нормальность, сможет быть человеком. При дневном свете ему нечего бояться – все монстры растворяются в бледном утреннем свете.
Часы идут медленно. 2:30. 2:31. 2:33.
Он мигает.
Когда он вновь открывает глаза, пистолет уже выдернут у него из рук, и в темноте он может разглядеть язвительную усмешку. Всё его тело охватывает страх, он борется за контроль над ним. Он понимает, что, скорее всего, заснул, он говорит себе, что это всего лишь ещё один кошмар, но во рту пересыхает.
Ему хочется кричать, пока он не проснётся. Он только часто сглатывает.
— Ч-что? — он успевает шепнуть.
— Ты так мирно спал, я чуть не передумал тебя будить.
Он прикусывает губу. То, что это чудовище говорит ему в его кошмарах, ненормально. Это интонация сумасшедшего. Чёрные глаза по-змеиному сияют в тусклом свете. Рептилия.
— Ты немного похудел с тех пор, как я видел тебя в последний раз, Джонни-бой.
Рука скользит по бедру, слишком интимно, и мучительные воспоминания захлестывают его, словно цунами. Он застывает и вырывается, несмотря на отголоски страха.
Это не может происходить в реальности. Это всего лишь ещё один кошмар. Лишь тень страха, и утром она исчезнет. Он в порядке. Он сильный. Он может контролировать происходящее.
— Убирайся, — приказывает он, пристально наблюдая, как чудовище направляет ствол его пистолета на его согнутое колено.
Оно злобно усмехается и толкает его на матрас, придавив к нему оружием. Его пальцы скользят вверх по плотной пижамной рубашке, дразня небрежными кругами вздрагивающий пресс.
— Не надо! — голос срывается на высокий тон, и слова окутывают страхом, он пытается отстраниться. Это заставляет его личного демона мурлыкнуть ему:
— Ты не в том положении, чтобы командовать. Так что будь хорошим мальчиком, и я буду нежен.
Он не спит. Он не думает, что когда-нибудь заснёт, когда-нибудь закроет глаза, когда-нибудь ещё раз моргнёт. Не думает, что сможет вновь взглянуть во мрак, не увидев там смотрящие на него снисходительно сияющие чёрные глаза. Он не спит.
***
Ты помнишь, как я поимел тебя во второй раз, приставив пистолет к твоей голове? Когда я вошёл в тебя, ты заплакал. Тихо, молча, словно не хотел, чтобы я услышал. Но я трахал тебя медленно, позволяя плакать, слизывая слёзы с твоих щёк.
Не думаю, что я пробовал слёз слаще.
Когда взошло солнце, я бросил тебя сломанного и дрожащего, завёрнутог в одеяло; я знал, что свет не сотрёт прикосновение моих пальцев к твоей коже, мой вкус у тебя во рту. Я знал, что буду для тебя адом. Я знал, что буду каждым тёмным углом. Каждым тихим шёпотом, каждым касанием горячего дыхания, пальцами на локтях, поцелуями на затылке. Всё это я.
Даже твоя тень. Даже твоя тень — мой призрак, преследующий тебя, куда бы ты ни пошёл. Я всегда, всегда найду тебя.