Название: Чеширский вечер
Автор: Апрельская Верба
Пейринг: Майкрофт/Лестрейд
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, довольно сопливо, впрочем. Отчасти ПОВы обоих персонажей.
Дисклеймер: не мои, а жаль
Саммари: написано на заявку кинк-феста Лестрейд/Майкрофт, секс в наручниках. Без жестокостей! Не ангст, не юмор.
От автора: устоявшиеся отношения
читать дальше
Детектив-инспектор Лестрейд раньше не радовался окончанию рабочего дня. Что хорошего – возвращаться в пустую квартиру, которая за сутки растеряла все запахи, и само ощущение от неё было, как от нежилой, несмотря на небольшой, явно не особо давний беспорядок.
Грегори убрал в папку законченный отчёт и деловито кивнул попрощавшемуся сотруднику. Признак вечера пятницы – он прилагает усилия, чтобы выглядеть не слишком счастливым. Хоть лимон жуй.
В одном кармане плаща – смятые никотиновые пластыри, в другом – смятая пачка сигарет. Его вечный выбор. Лондон пахнет дождём и не пахнет сигаретным дымом. Запах Лондона – это запахи реки, тумана, автомобилей и влажной ткани. Мокрые капоты машин поблёскивали в свете фонарей, Лестрейд замечал блики, они отражались отсветами в глазах, хотя зрачки были расширены, непроницаемы. Выходя из машины, он вытащил из кармана пачку сигарет и замахнулся, чтобы выбросить её в урну, потом задумался, покусывая губы, и снова убрал пачку в карман . На тротуаре он два раза споткнулся, один раз для того, чтобы удержать равновесие - пришлось опустить зонт, и неприятная ледяная морось тут же покрыла лицо и волосы.
На пороге квартиры он пригладил волосы, будто пришёл не домой, а в гости, и нажал на кнопку звонка.
Квартира тоже пахла дождём, на этот раз просто дождём, в прихожей сушился раскрытый чёрный зонт. Майкрофт пил чай, он и дверь открывать вышел с чашечкой. В халате, чёрт возьми – привычно, словно жил тут неделями и просто домой с работы приходил чуть раньше.
Лестрейд выдавил какое-то сиплое приветствие и протиснулся мимо него, на ходу стаскивая плащ и разуваясь.
- Здравствуй, - Майкрофт окинул Грегори коротким взглядом сверху вниз, видимо уже считав всю информацию, касающуюся сегодняшнего рабочего дня Лестрейда. Ничего не требовалось рассказывать. Практически ничего.
На кухне Грега ждал заказанный в ресторане ужин, в ванной – новое полотенце. Зачем, скажите, пожалуйста? У него вполне нормальные полотенца. Лестрейду всё время было немного неловко – от этого зелёного халата, от новых полотенец, от ужина. Они практически всё время молчали, просто потому что Майкрофт и так знал об инспекторе всё, а знать что-то о Майкрофте никому не положено. Но этот недостаток коммуникативного контакта только добавлял общего неудобства для Грегори. На первых порах знакомства этот недостаток компенсировался пространными беседами, когда язвительная, но пронизанная чувством субординации прямота инспектора терялась в искривлениях пространства ледяной, как лондонский дождь, логики Майкрофта, но сейчас Грегори казалось, что это уже почти семейная жизнь – этот ужин, эти полотенца и знание, которое не надо проговаривать вслух.
Всё это казалось сном – уютным, но безумным, как чаепитие с Чеширским котом.
Именно поэтому Майкрофт всегда делал первый шаг сам. Правда, до этого они оба шли в спальню, где уже горела лишь настольная лампа. Как ритуал.
Это было приятно и жутковато, как и привычная для них игра в жертву – хищника, когда роли менялись произвольно и в любой миг.
Суховатые губы Майкрофта слабо пахли бергамотом, он целовался лениво, порой позволяя нетерпеливому, порывистому в сексе инспектору полностью брать инициативу в свои руки. Холмс был наблюдателем, время от времени давая понять, что ему особенно нравится. Развязывая пояс халата Майкрофта, Грегори поглаживал языком его язык, скользил им по кромке зубов, затем всасывал по очереди эти саркастически изогнутые тонкие губы, чтобы утром Майкрофт критически изучал себя в зеркало и морщился от того, насколько много его внешний вид говорит о том, чем он занимался этой ночью.
Под халатом не было одежды. В кармане халата нащупывалось что-то жёсткое и округлое, но Лестрейд не придал этому значения. Все его ощущения сейчас концентрировались в подушечках пальцев, которые проводили по вороту халата для того, чтобы стащить его с плеч Майкрофта. На самом Грегори ещё даже рубашка не была расстегнута. Майкрофт, обнимая его за шею в поцелуе, раздевать не спешил. Теперь же, когда халат соскользнул со светлых, покрытых бледными веснушками покатых плеч, он и вовсе замер, чуть ссутулившись. Ему было неловко, это ощущалось в самой позе, в заторможенных движениях. Майкрофт Холмс умел быть объективно-критичным, а потому отражение в зеркале его мало устраивало. Они никогда не говорили об этом, у таких людей не может быть осязаемых слабостей. Лестрейд, прервав поцелуй, скользнул губами по гладко выбритой челюсти, по шее, оставляя влажную полосу и заставляя Майкрофта выдохнуть чуть поспешней, чем он собирался это сделать. Ключица немного выступает, грудная клетка, жёсткость рёбер – Лестрейд медленно опускался перед Майкрофтом на колени, не забывая выцеловывать и вылизывать свой путь сверху вниз, пока не обнял его за бёдра, уже стоя на коленях и чувствуя резкий мужской запах. Привычный запах, как и привычна эта дрожь под пальцами – ответ тела на попытку держать его под контролем даже в тот момент, когда губы инспектора уже обхватили головку члена, плотно сомкнувшись вокруг. Лестрейд заставил себя не опускать рук, не хвататься за собственный затвердевший и уже требующий большего внимания пах. Грегори поднял взгляд и увидел только острый вздёрнутый подбородок и красивую линию шеи – Майкрофт тоже поднял взгляд к потолку.
Лейстреда уже не смущало то, что ему нравилась гладкость кожи под языком, нравилось проводить вдоль чуть взбухших венок его кончиком, насаживаясь ртом всё больше и продолжая время от времени смотреть снизу вверх, пока, наконец, он не ловил мутный, почему-то немного растерянный взгляд. Это была игра в почти унижение, которое никогда им не станет, ведь перед Майкрофтом, вероятно, многие стояли вот так, что-то отрабатывая, на коленях, между его расслабленно разведённых ног, но не на каждого им бросались такие полные немого обожания взгляды. Таких взглядов Майкрофт больше себе не позволял, даже с Лестрейдом, но в момент, когда головка его члена упиралась добровольно стоящему перед ним на коленях инспектору в мягкое упругое нёбо, Майрофт чуть-чуть переставал дышать и зарывался пальцами в короткие седые волосы Грега, и смотрел на него именно так. Просто потому, что имел возможность подарить инспектору даже этот пошловато-банальный «весь мир», но его бы не приняли в дар, ведь инспектор молча отшатнулся, даже когда однажды Майкрофт сдержанным тоном предложил ему небольшое повышение по службе. Просто потому, что Холмс, видя этого спокойного, упрямого человека вроде бы насквозь, не мог понять одного – зачем ему он, Майкрофт, если ничего более ощутимого, чем ужин, Грегори в подарок не принимал, а по утрам был склонен всунуть в карман пиджака Холмса свою часть оплаты за него? Откуда вот эта, возбуждающе сдерживаемая пока, словно на поводке, страсть, когда мягкий влажный язык скользит от уздечки по нижней стороне члена до основания, у которого Лестрейд придерживал член любовника ладонью. В чётко подведённые тёмными ресницами шалые карие глаза, взиравшие на него снизу вверх, было почти невозможно смотреть. Майкрофт прекрасно понимал, что Грегори следил за его реакциями, а потому чуть снижал самоконтроль, и вместе со сладострастием просматривалась теперь и эта его растерянность, неуверенность.
Лестрейд придерживал Майкрофта за бёдра обеими руками, вжимаясь основаниями ладоней в чуть выступающие острые бедренные косточки, подталкивая его навстречу себе. Напоследок ловко обвел языком по кромке головки и тут же облизнулся. Лестрейду безумно нравилось наблюдать за реакцией на эти шалости, которые он себе вот уже лет пятнадцать как не позволял. Майкрофт что-то пробормотал и сжал челюсти, а Лестрейд резко поднялся на ноги, после чего притянул Холмса к себе, старательно прижимаясь к нему, чтобы Майкрофт оценил жёсткость стеснённого брюками члена Лестрейда и его прерывистое дыхание. Обоих возбуждало прикосновения полностью обнаженного одного партнёра к полностью одетому другому. Майкрофт, целуя чуть воспалённые яркие губы инспектора, уже не стремился показаться лениво неспешным, наводя в строгом костюме Лестрейда максимальный беспорядок, делая его ещё более соблазнительным в этой выправленной полурастёгнутой рубашке со сбитым воротничком, приспущенных брюках.
В комнате было слышно только прерывистое дыхание и редкие стоны, точней невыразительные звуки, которые вырываются сами собой от наиболее сильных ощущений. Когда Лестрейд торопливо наклонился, стянуть с голеней спущенные брюки и трусы, Майкрофт наклонился тоже, что-то ища в кармане халата. Звякнул металл.
Браслет наручников скользнуло по животу и груди Лестрейда, заставляя того инстинктивно сжаться от щекотавшей прохлады, выдыхая. Второй браслет Майкрофт держал в ладони, ухмылялся. Он притянул немного опешившего Лестрейда к себе, затем отпустил его талию и ухватил ладонью сразу оба их члена, немного влажные от выступившей смазки. Лестрейд облизнулся и перехватил браслет наручников, теперь скользящий по его ключице:
- Коп здесь я.
Он толкнулся в плотно обхватившую их члены ладонь, и обеими руками поймал ласкающее его кольцо, ловко, в одно движение, захлопнув его на запястье Майкрофта. Тот помедлил, чуть нахмурившись, но Грегори тут же увлёк его в глубокий, влажный нагловато-агрессивный поцелуй и подтолкнул к кровати. В спинке кровать было несколько отверстий, составлявших скромный узор. Одно в верхней части было, кажется, достаточно большим, чтобы пропустить браслет наручника.
Майкрофт не сопротивлялся, он лёг на кровать, на спину, с лёгким философским любопытством посматривая вверх. Лестрейд с усилием протащил в отверстие наручник, расцарапав древесину, и поймал вторую ладонь Майкрофта за запястье.
В том, что Грегори перехватил инициативу, тоже не было ничего странного. Мужская, чуть резкая, но не агрессивная его сексуальность порой брала верх, он вообще не был склонен пассивно вести себя в постели, да и не пытался, видя, как заводит Майкрофта его поведение. Когда в первый раз Холмс оказался снизу, он ушёл утром до того, как проснулся Грег, не появлялся не в оставшиеся выходные, ни разу за неделю, чем довёл Грегори к пятнице до состояния злых срывов на всех и каждого. Однако в пятницу, как ни в чём не бывало, в его прихожей опять стоял чёрный зонт-трость. Кажется, именно в этот вечер они впервые почти не разговаривали, просто потому, что Грегори прижал Майкрофта спиной к стене, яростно целуя, ещё в прихожей, и на слова не оставалось ни времени, ни воздуха, а ужин так и прождал их до утра.
Наверное, именно в этот вечер Лестрейд понял, насколько зависим от этого человека, вызывавшего в нём какое-то нервозное восхищение, его стилем, его пугающим умом, который позволял Майкрофту с лёгкостью руководить любой их дискуссией, а, особенно, тем, что от этого в его глазах не светились самовлюблённые Шерлоковские огоньки. Он даже иногда замолкал, обдумывая очередной вопрос Лестрейда, эротично складывал ладони под подбородком, постукивая пальцами друг об друга, становясь абсолютно не загадочным в такие мгновения. И не пытался этого скрыть. Он переставлял в одном ему понятном порядке флаконы в ванной Лестрейда, оставляя там свою бритву на целую неделю, хлопал шкафчиками на кухне, доставая кофе, оставаясь абсолютно серьёзным, рассказывал какие-то ничего незначащие юморные служебные байки, ерошил волосы Лестрейда, когда они целовались. В общем, вёл себя, как обычный человек, им не являясь. Но, кажется, ему порой хотелось бы им быть, о чём никто, кроме Грегори, не знал.
Как никто, кроме Лестрейда, не знал, насколько этот серый кардинал Империи может быть возбуждающим.
Лестрейд мучительно переживал, думая о том, что однажды станет Майкрофту слишком скучным. Скука – фамильное недомогание Холмсов. Он уже знал этот философский, насмешливый и изучающий взгляд, от которого нестерпимо хотелось поступить небанально, выбрать не тот ответ, который уже знал за него Майкрофт. Как знал он этот ответ и теперь, прикованный наручниками к кровати, уже чуть разводя ноги. Лестрейд, не удержавшись, поцеловал его, потом скользнул ниже, чтобы прикусить возбуждённо-затвердевший сосок, одновременно расстегивая последнюю пуговицу на своей рубашке. Звенели браслеты наручников, Майкрофт устраивался удобней, нетерпеливо облизывая губы. Грегори сел на кровати на колени, потянулся за тюбиком со смазкой, лежавшем на тумбочке у кровати. В общем-то, он даже не утруждал себя тем, чтобы убирать его в ящик. Отвинчивая крышку тюбика, он перекинул одну ногу через бёдра Майкрофта и теперь стоял над ним на коленях, с удовольствием наблюдая за тем, как расширились глаза Холмса. Прохладная скользкая смазка приятно холодила пальцы. Грегори, не отводя горящего взгляда от лица Майкрофта, завёл ладонь себе за спину. Холмс охнул. Разрабатывать себя самостоятельно несложно, особенно, когда анус уже достаточно эластичен. Грегори трахал себя пальцами, продолжая смотреть на изводившегося в наручниках Майкрофта, так как это была самая возбуждающая картина для Лестрейда из возможных. Лестрейд шумно дышал, громко сглатывал и прогибался в пояснице, шире разводя ноги. Равномерные движения и маленький приоткрытй рот, по губам которого пошловато-театрально, совсем не по-лестрейдовски, скользил кончик розового языка, сносили Майкрофту крышу, и он едва сдерживался, чтобы не взмолиться о продолжении.
Наконец, Грегори занялся упаковкой с презервативами, одним ловким движением раскрутил презерватив по длине члена Майкрофта и вновь перекинул одну ногу через его бёдра. Майкрофт задержал дыхание. Головка с трудом проникала внутрь, сильно растягивая мягкие края, Грегори медленно опускался, сжимая ладонями собственные бёдра и едва справляясь с неровным от смеси болезненности и удовольствия дыханием.
Когда головка вошла целиком, Лестрейд прерывисто выдохнул, не отводя взгляда от губ Майкрофта – слишком сильно хотелось их поцеловать, - потом двинул бёдрами вправо-влево, привыкая, и вдруг резко опустился на его бёдра, впуская в себя член застонавшего сквозь сжатые зубы любовника до упора. Упругие мягкие толчки, движение вверх-вниз теперь не прекращалось ни на мгновение. Майкрофт позволял себе стонать в голос, что в два раза увеличивало приятные ощущения Лестрейда, который время от времени заводил руку за спину, лаская яички Майкрофта, касаясь раскрытой ладонью себя и плавно вонзающегося в него члена у самого основания. Второй рукой он подрачивал себе, но отрывисто, на особо резких толчках забывая это делать, только поглаживал влажную от естественной смазки головку. Майкрофт пытался вцепиться в спинку кровати, ему безумно хотелось сейчас касаться Лестрейда, но проклятые наручники не давали. Возбуждение пробегало дрожью по покрытому испариной телу, и он машинально тянул руки вниз, не замечая, как сильно металл наручников впивается в нежную кожу запястий.
Кончил он тоже первым, забавно зажмурившись, пытаясь упереться в кровать ступнями и выдыхая немного воздуха на каждое движение увеличившего темп Грегори. Кадык его дёрнулся от сухого сглатывания и на ярких искусанных губах мелькнула расслабленная улыбка.
- Подвинься ко мне, - пробормотал он.
- Ч-что? – Лестрейд опустился на подрагивающий член Майкрофта, торопливо себе подрачивая.
- Подвинься в этой же позе к моему лицу, - с расстановкой проговорил Майкрофт, сдерживая зевок – мозг требовал больше воздуха. Лестрейд неуверенно приподнялся. Спустя пару мгновений головка члена Грегори скользнула между приоткрытых губ Майкрофта, который собрался, чуть приподнимаясь. В таком положении было неудобно, войти достаточно глубоко было просто невозможно, но Лестрейду хватило полдюжины толчков в послушный рот, скольжения плотно сжатых губ, чтобы кончить. Майкрофт выпустил член изо рта, пару раз сглотнул. Лестрейд что-то неразборчиво пробормотал одновременно со стоном и блаженно растянулся подле Майкрофта, чтобы сцеловывать собственную сперму с уголков ярких влажных губ.
- Где ключ? – хрипло поинтересовался он после.
- Там же, в кармане. Погоди, ляг, успеешь, - прошептал Майкрофт, закрыв глаза.
Вновь звякнули наручники. Лестрейд лёг на бок, положив руку поперёк груди любовника, и рассеянно подумал о том, что, кажется, он ещё способен быть нескучным, о том, что надо бы достать ключ, пока не вырубился, и о том, что утром его очередь варить кофе.
Было неизвестно, о чём в этот момент думал Майкрофт, но по его губам бродила лёгкая совсем чеширская улыбка.