БИ-4, детектив/кейс:"Человеческая драма", Study in Emerald, ВВС, ШХ, ДУ, ИА, дарк, АУНазвание: Человеческая драма
Автор: МКБ-10Бета: Оле Лукойе.Тип: джен
Жанр: кейс-фик, дарк, трагифарс, AУ
Пейринг, персонажи: Шерлок Холмс, Джон Уотсон, Ирен Адлер, Майкрофт Холмс, Мэри Морстен, Моран и Мориарти эпизодически
Рейтинг: R
Размер: ~ 14 500 слов
Дисклаймер: эти персонажи — у того, у кого надо персонажи
Саммари: убийство принца Франца Драго Богемского — лишь одно из цепи странных событий, изменивших судьбу Нового Альбиона, разумеется, не без участия актера Шерри Верне и его хромого друга.
Предупреждения: АУ, события происходят в мире рассказа
«Этюд в изумрудных тонах» Нила Геймана, однако действуют в истории персонажи сериала Шерлок BBC.
Примечание: фик написан для «Большой Игры-4 по Шерлоку Холмсу» на Slash World форуме
Задание: Детектив/кейс
Ссылка на скачивание
Глава 1
Открытое пламя
— Отлично, просто отлично...
Стройный молодой человек с хищной улыбкой, изломавшей его красивый рот, рывком раскрыл газету. Вкусно и остро пахнуло типографской краской, а от широкого взмаха, с каким он встряхнул листы, со стульев и подоконника поднялась пыль. Китайскими бумажными змеями взметнулись и опали испорченные гранки.
Работники типографии выстроились между пыльными стульями, станками и перевязанными бечевкой стопами газет. Это были совсем юные клерки с запачканными чернилами пальцами, похожий на крысу наборщик и две его милые помощницы, секретарь в сломанном пенсне на цепочке, и сам управляющий — мистер Хилтон Сомс. Каждый из них переминался с ноги на ногу, девушки перешептывались, деликатно покашливая от пыли — и все, как один, старались не смотреть в глаза молодому человеку. Его разглядывали исподтишка, украдкой, и тут же отводили взгляд.
Просмотрев всю газету, от передовицы до страницы некрологов и объявлений, он вновь вернулся к началу. Согнул экземпляр пополам, пристально вглядываясь в изображение, иллюстрирующее заглавную статью.
Мистер Сомс вытащил из кармана мятый платок в крупную шотландскую клетку и вытер лицо.
— Это литогравюра, сэр. Она выполнена по оригинальному снимку с места происшествия...
— С места преступления, — с улыбкой поправил его посетитель, и мистера Сомса передернуло. — Она великолепна и с большей экспрессией, нежели оригинал, передает весь трагизм случившегося... Кто же ее сделал?
Клерки, повинуясь кивку управляющего, вытолкнули вперед прыщавого юношу с длинной шеей.
— Вот этот юный талант, его фамилия Макларен.
— Все хорошо, Макларен, — молодой человек взглянул потеющего от волнения юношу с жалостью и даже с лаской. — Это отличная работа. Как жаль, что ваш труд пропадет впустую. Держите гинею.
Не снимая перчаток, он вложил в липкие от пота пальцы юноши блестящую монету. Тот поклонился — и постарался ретироваться как можно быстрее.
— Что значит «пропадет впустую», сэр? — взволнованно спросил мистер Сомс.
— По весеннему времени здесь довольно свежо, — откликнулся юноша с доброжелательной улыбкой. — Не прикажете ли растопить камины?
— Вы же не хотите...
— Сэр, — молодой человек развернулся на каблуках и приподнял свою трость за среднюю часть, так что изящный набалдашник покачивался теперь перед лицом мистера Сомса. — Я действую по прямому приказу Ее величества. И если я велю вам растопить камины, вы их растопите.
В голосе его не было угрозы, да и казался он слишком хрупким и слишком утонченным для того, чтобы заставить массивного управляющего повиноваться... И все же тот, качнувшись на пятках, взмахнул крупными руками и начал хрипло раздавать команды подчиненным.
В типографии поднялась суматоха. Клерки, наборщицы, секретарь хватали с пола и со стола тяжелые стопки газет, срезали бечевки, а потом уже и без этих церемоний роняли их в черные пасти каминов. Весело затрещал огонь, и слежавшаяся бумага нехотя схватилась, а потом заполыхала по-зимнему ярко. Листы изгибались под действием жара, съеживались, и чудовищная литогравюра на каждом, казалось, начинала жить собственной жизнью.
Она изображала лежащее на деревянном полу изуродованное, распотрошенное тело, и черные потеки вокруг обозначали кровь... Кровь забрызгала и стены, а на одной из них проступала из тени отвратительная надпись. Латинское «R», далее «a» и «с»... Жутко и холодно становилось от одного только взгляда на это свидетельство жестокости и цинизма убийцы.
Огонь заставлял бумагу шевелиться, трепетать, и необыкновенное, непохожее на человеческое тело убитого будто бы двигало то длинной, гибкой рукой, то поднимало вытянутую голову.
Молодой посетитель глянул в пламя лишь мельком. Опираясь на трость, он стоял посреди типографии, словно в центре гибнущих Помпей, и следил за тем, чтобы ни один экземпляр утренней газеты не избежал огня. В его слегка раскосых глазах плясали искры.
Когда бумага начала рассыпаться золой, он подошел к каминной решетке и швырнул на угли последний выпуск. Края листов тут же начали желтеть и обугливаться.
— Вот и все, мистер Сомс. Мистер Макларен, проследите, чтобы никто не вынес ни одной газеты из здания, — звонко приказал он.
А затем, даже не оглянувшись, толкнул массивную дверь печатного зала, так что пламя на миг затаилось, прекратив веселую пляску, а потом заполыхало вновь. Последним, что видели ошеломленные работники типографии, было то, как он надевал изящную шляпу у конторки.
— Великие Древние... — пробормотала одна из девушек, пытаясь откашляться от поднятой возней пыли. — Кто же это, мистер Сомс?
— Мистер Годфри Нортон, доверенное лицо самой Королевы, — сказал управляющий, искоса глядя на стоящего у стены прыщавого Макларена. — У него есть бумаги, предписывающие выполнять любые его распоряжения...
— Опасный человек, — тихо и восторженно протянула юная мисс. — Но почему пострадала наша несчастная газета?
Вместо ответа мистер Сомс напряженно кашлянул и, потирая шею, покинул зал вслед за необыкновенным гостем. Последним его распоряжением было:
— Все по домам, господа. Но завтра будьте на своих местах в обычное время. Нас, слава Древним, пока еще не закрывают! А вот за рабочие места крючкотворов, которые пишут такие статейки, я не ручаюсь!
Ответом ему была вновь поднявшаяся в типографии возня.
Личный экипаж мистера Годфри Нортона вынырнул из сырого лондонского тумана неподалеку от Бейкер-стрит. Время было еще не слишком позднее, однако хмурая весенняя мгла уже подернула улицы, и возница, тронув поводья, чтобы остановить лошадей, затеплил фонарь.
— Пожалуй, я прогуляюсь пешком, подождите меня за углом, — раздался мягкий голос молодого человека.
Он легко выскочил из ландо, поправил узел шейного платка и, взяв под мышку
свою трость, широким шагом направился в сторону одного из не слишком примечательных кирпичных домов по правой стороне улицы.
Позвонив у двери, украшенной латунным номером «221b», он подождал немного — и пожилая экономка впустила его внутрь.
Мистера Годфри Нортрона уже ждали.
На втором этаже, в уютной гостиной с розоватыми обоями был зажжен огонь, расставлены бокалы и графин с отличным кларетом. Двое мужчин курили папиросы, глядя на сгущающийся сумрак за окном. Один из них, цветущий бывший военный, поглядывал на дверь с явным нетерпением, и похлопывал себя по колену.
Второй — бледный, с явными признаками нездоровой наследственности и малоподвижного образа жизни — казался скучающим и апатичным.
Третье кресло, наиболее близкое к камину, было свободно.
Когда дверь распахнулась, и экономка, проводив гостя, скрылась в своей комнате, оба мужчины одновременно повернули головы, а военный еще и бросил взгляд на карманные часы.
— Мистер Годфри Нортон прямиком из Австро-Венгрии, а точнее из Богемской области, — лениво начал тот, что казался болезненным и бледным. — Вы прогулялись пешком от Риджентс-парка, если не ошибаюсь?
— Вам сообщили обо мне? — вопросом на вопрос ответил молодой человек, невозмутимо присев на край свободного кресла.
— Отнюдь. Но мне сообщили о произошедшем в типографии нынешним утром. Это заставило меня ожидать вашего визита, ведь у меня есть нечто, что поможет вам с вашим поручением.
— И о поручении вы знаете, — рассмеялся Годфри.
— Знаю, — произнес его собеседник без улыбки. — Но с того момента, как вы столь необыкновенно проявили себя, я успел навести о вас справки... Вы действуете с одобрения Ее Величества, — тут он приложил два пальца к груди и наклонил голову, его друг поступил так же, хотя и с небольшой заминкой. — Но представляете интересы Европейского конгломерата и тамошней Королевы... Принц Драго Богемский, убитый столь жестоко и цинично, был ее любимцем и одним из ближайших наследников, это известно. Не стала тайной и ее самозабвенная ярость, черным облаком опустившаяся на чешские и немецкие княжества... Не удивительно, что она отправила на поиски истины человека столь искушенного. Или не вполне человека... Думаю, вы оценили мой маневр с креслом; аристократические отпрыски, как мне известно, весьма ценят тепло открытого огня.
— Спасибо, мистер Мориарти, — отозвался Годфри Нортон, и его глаза весело блеснули в полутьме гостиной. — Но как же вы догадались о моем происхождении? Осведомленность обо мне вы уже объяснили, но это...
— Нет ничего удивительного! — начал бледный молодой человек, названный Мориарти, чуть подаваясь вперед. — Я достаточно долго изучал представителей аристократических фамилий, чтобы никогда не ошибаться. Как только вы вошли, я сразу же понял, что вы родом из Нового Света, и являетесь потомком одного из молодых, но знатных семейств. Вас выдает разрез глаз, длина конечностей и поразительная гибкость в движении. Это особенность американцев, европейцы много тяжеловеснее, а уроженцы Балкан, к которым я вас, было, причислил, имеют гораздо более смуглую, с сероватым оттенком кожу, а не светлую и оливковую, как у вас. Правда, я и не думал, что Ее Величество отправит за ответами кого-то иного, так что кресло у камина было готово для вас заранее.
— Это поразительно, друг мой! — воскликнул молчавший до этого военный. — Когда вы рассказываете о своих выводах, это кажется таким простым и очевидным!
— Мистер Мориарти действительно профессионал своего дела, — откликнулся Годфри Нортон. — Но он, кажется, намеревался продолжить свою речь...
— Именно, сэр. Мне совершенно ясно, что ваша высокородная Покровительница считает дело об убийстве принца не закрытым, ведь я не сумел представить к расправе преступника, имя и приметы которого мне известны. Но дело это получило политическую окраску, а значит, заниматься им должны представители карательных служб, а не детективы. Вам известно, что здесь замешаны Реставраторы?
— Вы подали в Правительство подробный отчет, и с ним я знаком... — ответил мистер Годфри Нортон, уперев подбородок в сомкнутые руки. — И не у меня, не у Ее Величества нет намерений лишать вас лавров законной славы... Вы раскрыли заговор Реставраторов — и войдете в историю благодаря этому. Но я изучил дело и полагаю, что вы могли кое-что упустить. Что-то не слишком значительное, какой-нибудь пустячок, но именно он может принести успокоение моей Госпоже.
— Чем же я могу вам помочь? Тело принца давно перевезено в Богемию, кровавая надпись замыта, все следы стерты...
— Но у вас осталась записка убийцы, не так ли?
— Ах, это! — мистер Мориарти усмехнулся, обнажив в улыбке мелковатые и острые зубы. — Записка хранится в надежном месте. Я не позволил полицейским снять с нее копию.
— Но почему?
— В ней описываются ужасные вещи. Переписчики, сотрудники архива, кто угодно может прочесть ее — и впитать те гнилостные флюиды, которые она излучает... Таким документам лучше оставаться в моих руках, и только в моих.
— Но мне вы позволите скопировать ее или хотя бы прочесть?
— Нет, мистер Нортон, — выпалил Мориарти так резко, что даже его молчаливый компаньон покосился на него с удивлением и трепетом. — Вы не исключение. Письмо останется у меня.
Нортон поднялся с кресла, окинув взглядом погруженную во мрак комнату. Тени расползались по ее углам и клубились там, как готовые к прыжку адские псы. Его тонкая фигура на фоне огня казалась вырезанным из черной бумаги силуэтом.
— Очень жаль, мистер Мориарти, — проговорил он с нежностью. — Мне отчего-то кажется, что, даже будь у меня бумаги, предписывающие оказывать подателю любое содействие, вы все равно не отдали бы записку...
— Я же сказал вам. Это смрад и гниль. Это отрава.
— И она уже проникла в ваше сердце, — клокочущее прошипел Нортон, и на мгновение показалось, что его колеблющаяся тень раздваивается, расстраивается и плывет, становясь тенью какого-то совсем иного, нечеловеческого существа. Военный замер. И даже сверкающий глазами Мориарти подобрал ноги, точно собирался прыжком оседлать кресло.
— Не... — начал он, но тут же плотно сжал губы.
— Если вы заметили, я спросил лишь позволения скопировать или прочесть записку, — Нортон, уже не кажущийся таким опасным после минутной вспышки злости, подошел к камину и поворошил угли, а потом направился к двери. — Стоит побольше обращать внимание на такие мелочи в речи или на письме.
Мориарти вскочил с неожиданной для столь аморфного человека прытью.
— Вы не могли этого сделать! — вскричал он и, нагнувшись, словно преодолевая сильный ветер, приблизился к Нортону. Однако тот не стал отступать. Сложив руки на груди, он посмотрел на своего визави с искоркой темного веселья в глазах.
— Отчего же. Я сразу понял, что здесь, в этой гостиной и в этом доме вы письмо держать не станете. Так поступила бы, скажем, женщина, чувствующая себя не в полной безопасности, но не мужчина, только что раскрывший преступный заговор. Правда, теперь я полагаю, что оригинал, переписанный собственноручно, вы храните где-нибудь при себе... Ваше безумие столь глубоко, что это вполне вероятно... Но вы предусмотрительны, и конечно же, оставили бы копию в «надежном месте». Ни у поверенного, ни у адвоката записки нет. Значит, депозитарий вашего банка.
Мориарти рассмеялся, выпрямившись, но все же сутуля плечи и скрестив руки на животе, словно в защитной стойке:
— На такое вы бы не пошли, Нортон. Вы не вскрываете сейфы.
— Я — нет, — с улыбкой сказал молодой человек, берясь за ручку двери.
— Моран, задержите его! — крикнул Мориарти, словно захлебываясь звуком собственного голоса. — Этот документ не должен...
— Полковник Моран, — Нортон выставил вперед открытую ладонь, и грозный, как бойцовский пес, военный остановился в шаге от него. — Не надо резких движений. Записки при мне все равно нет. Я знаю набор уловок мистера Мориарти, и то, что он без колебаний применит силу... Я бы не взял с собой столь важный документ.
— Вы не имеете права!
— Имею. Право дано мне Ее Величеством, Королевой Австрийской империи. И я пойду на все, чтобы выполнить ее поручение. И знаете, что... — тут он улыбнулся совсем мальчишески. — Я не расскажу никому о тех препятствиях, которые вы мне чинили. Если вы не станете и дальше мешать мне. Мистер Мориарти. Полковник Моран.
Он церемонно раскланялся и выскользнул за дверь. Сбежал вниз по высоким ступеням, одна из которых тихонько скрипнула, а потом послышался звук открывшейся и притворившейся двери.
— Этот молодой человек обошел вас на ход, — не без суеверного ужаса сказал военный, прохаживаясь взад-вперед по комнате и потирая плечи. Его компаньон встал у окна и, чуть отведя занавеску, какое-то время смотрел в абсолютную черноту за стеклом. Потом потянулся всем своим неказистым телом, подвигал челюстью, словно пытаясь вернуть себе возможность говорить, и произнес задумчиво:
— Эта женщина. Самок среди них не так уж сложно распознать, мой друг, если, конечно, смотреть внимательно.
И, вернув себе хоть некоторую иллюзию превосходства, он вновь погрузился в свое кресло и раскурил папиросу под ошеломленным взглядом полковника Морана.
По темному сырому переулку дробно раскатился стук копыт. Мелькнули тусклые огни фонарей, жирно плеснуло грязью, оттого что колесо повозки попало в выбоину между камнями мостовой, а потом все постепенно затихло. Слышно было только, как где-то вдали лает собака и визгливыми голосами переругиваются уличные проститутки.
Годфри Нортон, аккуратно обходя лужи и постукивая тростью, приблизился к черному провалу тупика между двумя домами из выщербленного кирпича. Из темноты несло сыростью, гнилью, и странно было, что такой благообразный и хорошо одетый джентльмен прогуливается в настолько отвратительном месте.
Темная фигура отлепилась от стены и сделала шаг в направлении молодого человека. Это мог быть кто угодно: случайный прохожий, озлобленный рабочий, нищий или убийца, но Нортон с улыбкой откинул полу плаща, и тень, обвив руками его талию, прижалась к нему и положила голову на плечо.
Легкая накидка соскользнула с волос молодой женщины с красивым, очень бледным лицом.
Нортон коснулся губами ее скулы и мягко произнес:
— Кейт.
Какое-то время они постояли в молчании, не меняя позы, только поднимающийся ветер шевелил прядку светлых волос гостьи из темноты. Затем женщина достала из-за раструба перчатки сложенные в тонкую полосу документы и передала их Нортону. Тот, не пытаясь даже изучить их, сунул бумаги во внутренний карман сюртука.
— Сложностей с сейфом не было?
— Вы же знаете, госпожа, у меня не бывает сложностей с сейфами. Достаточно прикинуться деревенской дурочкой или безутешной вдовой, а потом отвлечь внимание служащих... Если из-под двери начинает валить дым, становится не до неприметной мисс-как-там-ее из Эссекса.
— Как же мне с тобой повезло, — усмехнулся Нортон.
Кейт, не отпуская его талию, протянула белеющую в темноте руку и поправила шляпу на голове своего любовника. Или все же любовницы.
— Как долго будет продолжаться маскарад, мисс Адлер? — спросила она тоном строгой экономки, интересующейся, насколько задержатся шумные гости.
— Еще пару дней. Это наиболее удобный наряд для моей нынешней роли...
— Вы непревзойденная актриса. Ирен... — Кейт произнесла это имя так, словно смаковала каждый его звук. Странно было ожидать такой чувственности от этой холодно-спокойной красавицы.
— Не думаю, что мне удалось обмануть Мориарти.
— Но вы выяснили, что он знает?
— Он, Кейт, — и женщина по имени Ирен Адлер, провела затянутой в перчатку рукой по спине прильнувшей к ней сообщницы, — даже не подозревает, какую сеть из собственных заблуждений и домыслов сплел, и как в ней запутался. Он безумен, тщеславен и мстителен, а туман его великого метода застит ему глаза. Полагая, что нашел убийцу, он ни на миг не подошел к разгадке...
— Так вы полагаете, что принца Франца Драго убил не Шер...
— Т-с-с, моя маленькая, — и тонкий палец лег на губы Кейт. — Пока еще рано произносить это имя. Но я совершенно точно уверена, что вся полиция Нового Альбиона ищет отнюдь не того, кого должна.
— О, Великие Древние! — пробормотала Кейт с восхищением в голосе, но тут же прикрыла рот ладонью и легко рассмеялась: — Простите, мисс Адлер. Это вырывается помимо моей воли.
— Поменьше болтай, глупышка.
Ирен легонько ударила ее по рукаву тонкой тростью, а потом толкнула к стене, вжав своим телом, как прижимают подвыпившие моряки полузнакомых ночных подружек. И обе женщины перестали быть видны во мраке, превратившись в две тихо шепчущие, шелестящие платьем тени.
Глава 2
Под алой луной
Для того, чтобы попасть в этот отвратительно сырой и одновременно душный подвал, нужно было преодолеть с полдюжины шатающихся, выкрашивающихся под каблуками ступеней. Идти следовало в полной темноте, поскольку дверь за спиной была прикрыта так плотно, что не пропускала свежего воздуха. А внизу теплилось бледное свечение нескольких тусклых ламп и массивной жаровни.
В подвале стояли жар и смрад. Неопрятного вида люди, среди которых, однако встречались и хорошо одетые, лежали и сидели на низких нарах или прямо у стен, пуская синеватый дым из тонких трубок. Здесь были изможденные китайские кули с сальными косами, уроженцы индийских колоний всех мастей, одинаково серые от недостатка солнца и одинаково бородатые, люди, похожие на портовых грузчиков, и люди похожие на знатных господ. Терпкий опиумный дым, от которого першило в горле, обволакивал всех их своим полупрозрачным покрывалом. Даже те посетители притона, что не курили, казалось, впитывали ядовитые миазмы через собственную кожу.
Это было гиблое место. Смертоносное и обманчиво спокойное, как старое, покрытое кочками и поросшее весенней травой торфяное болото. Сделав один неверный шаг, каждый его гость непременно погружался все глубже и глубже на дно.
Мисс Ирен Адлер, все еще одетая в мужской костюм, но куда более скромный, чем во время посещения квартиры на Бейкер-стрит, медленно и бесшумно спустилась в ужасный зев подвала. Ее изящная трость отстучала короткую мелодию, схожую с рокотом боевого индусского барабана, по отсыревшим стенным панелям.
Никто не обратил внимания на нового посетителя, только сидевший у самого огня невзрачный серокожий человек поднял голову и бросил на дверь сумрачный, пустой взгляд.
Ирен, перехватив трость поудобнее, оглядывала помещение из-под низко надвинутой на глаза шляпы — снять головной убор в этом месте означало гарантировано подхватить насекомых, как известно, кишащих в притонах и ночлежках в несметном количестве.
Казалось, это не первый притон, который она посещает: таким равнодушным был ее взгляд, такой кривой — улыбка. Однако в этот раз она, очевидно, заметила нечто, что привлекло ее внимание.
В углу, на куче тряпья вытянулся очень длинный и очень костлявый человек. Его худая рука, свесившаяся с нар, была бы отличным экспонатом в анатомическом театре: сухие кости, плетенные сетью вен и обтянутые тонкой кожей. Лицо человека было в тени, и это стоило счесть благом, потому что даже темнота не скрывала его — в приличном обществе сказали бы «своеобразия», но здесь не привыкли к экивокам — редкого уродства. Сложно было объяснить, почему он казался настолько отталкивающим... Было ли дело в исключительной худобе, встрепанных клочковатых волосах, в скрюченных пальцах, словно готовых вот-вот выпустить когти... Или в том ореоле космического безразличия и черной меланхолии, которую излучал этот жуткий человек.
Так или иначе, это был единственный посетитель тесного и скученного притона, рядом с которым никто не сел, с которым даже не пытались заговорить и которого обходили стороной.
Ирен слегка прикусила и помяла зубами нижнюю губу, словно решаясь на что-то необходимое, но очень неприятное, и, проталкиваясь между кулей, индусов и других курильщиков опиума, легкой походкой направилась в дальний угол подвала.
Лежащий не обратил на нее никакого внимания. Он все так же безжизненно созерцал серые струганные доски верхних нар.
Кончик трости ткнулся прямо в его расслабленную ладонь, но и это не вызвало никакой реакции.
Тогда Ирен легонько наступила носком своего уже изрядно замызганного ботинка на подушечки его пальцев.
Опиумный наркоман слегка повернул голову, и часть его лица оказалась на свету, настолько слабом, чтобы сделать все его черты размытыми и призрачными, но достаточном, чтобы разглядеть высокие скулы, миндалевидные глаза и бледный лоб с прилипшей прядью темных волос. Вся нижняя половина лица этого человека — достаточно молодого, стоит отметить, но с отметинами беспорядочного образа жизни и пагубных наклонностей — заросла густой щетиной. Он выглядел отвратительно, а еще от него, перебивая даже здешнюю нестерпимую вонь, несло сыростью и формальдегидом.
— О, — протянул он, сначала бросив взгляд на свою ладонь и чужой ботинок, а потом поднял глаза выше. — Мисс Ирен Адлер с гастролями из Нью-Джерси. Долго же вам пришлось скитаться по Европе, прежде чем ваш талант травести оценили при дворе.
— Заткнитесь, Холмс, иначе я раздавлю вам руку, — ответила женщина, чуть переместив вес тела, отчего лежащий болезненно поморщился, но не пошевелился. — Или вас теперь называть Верне?
— Так и знал, что дело не в том, что вы скучали...
Он высвободил руку и положил ее к себе на грудь. Вся его поза свидетельствовала о глубокой скуке и расслабленности. Она должна была продемонстрировать, что он совершенно не заинтересован в том, чего желает переодетая мужчиной мисс Адлер. Однако что-то в его заострившихся неприятных чертах говорило о звериной настороженности. Он знал или предполагал, чего хочет от него эта женщина. И готовился дать отпор.
Она почуяла смену его настроения, как хищный зверь чует страх своей жертвы. И грациозным движением присела рядом с ним на грязную, разворошенную подстилку.
— Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы найти ваш след... Вы всегда были впереди меня, — начала она. — Моравия, Австрия, Фландрия и вот, наконец, Новый Альбион... С принцем Драго вы сошлись на одном из своих гастрольных спектаклей, и сначала никто не мог понять причин вашей дружбы. Но вы, очевидно, сумели найти и показать принцу то, что было ему нужно. О вас, скромном актере, сопровождающем знатную особу, упоминали в психиатрических клиниках Вены и в самых грязных пражских притонах. Вас видели проститутки в Амстердаме и монахини в Антверпене. И, разумеется, это не могло не навести на мысль, что принца в его путешествиях ведет не его собственная, а ваша воля. И вот он мертв, а вы — здесь, скрываетесь от полиции и карателей. Неплохо, если учесть, что вы никогда не сносились с Реставраторами... Я не слишком громко говорю? А то ведь здесь могут оказаться их уши! — она усмехнулась и продолжила язвительно: — Как легко вы подставили тайную и не очень-то влиятельную организацию под удар, чтобы спасти себя. Не ошибусь, если вскоре начнутся казни. Облеченным властью людям не очень-то нравится, когда такие же, как они, устраивают заговоры против того, во что они верят или желают верить.
Во время этой тихой и очень спокойной речи молодой человек сел, прислонившись спиной к стене. Теперь он весь был в тени.
— Уже были у Мориарти? Блестящий ум, но так любит заговоры. Я следил за его работами. Гениальные выкладки, а затем все портит какое-нибудь чудовищное обобщение. Сумрачный гений. Туманы Альбиона действуют на него губительно. Смотрите, не подхватите и вы эту горячку, мисс Адлер... Или вас следует называть Нортон?
— Вам лучше пойти со мной, — Ирен взяла его за плечо. Поморщилась брезгливо: — Нужно доставить вас куда-нибудь, где можно вымыться...
— Если вы внимательно прочли мое письмо, — Холмс невозмутимо оторвал ее пальцы от своего плеча, — то знаете, что я здесь по важному делу. И никуда с вами не пойду.
— Опиумное опьянение теперь называют важным делом? Поднимайтесь, или я позову полисменов.
— Не докричитесь. К зову из таких подвалов стражи порядка глухи. Не мешайте мне работать, мисс Адлер.
— Талантливый, но слишком амбициозный актер с задатками изобретателя, с хорошим голосом и отличным ростом для сцены, вот вы кто, а вовсе не детектив на службе государства. Мне нужны не вы, а то, что дал вам принц. При нем не нашли документов, которые он, очевидно, обещал вручить вам в том доме, где его убили... Когда я услышала «Верне — убийца», я чуть не расхохоталась. Вы, может быть, изрядный пройдоха, но пролить кровь, любую кровь, хоть красную человеческую, хоть изумрудную кровь аристократов... Да вы даже дом ограбить не сможете, Шерлок Холмс! У вас черты мыслителя, а не преступника! Значит, вы были с ним по другой причине. Принц, как мне известно от самой Королевы, очень обеспокоенной, надо сказать, готовился обнародовать некоторые снимки... Полагаю, он увидел в вас добровольного помощника. Обещал вам их после посещения каждого притона, и вы шли за ним, чтобы их получить. Но в ту ночь, когда все должно было закончиться, принц был убит. Жестоко убит, и вы нашли его раскромсанное тело в дальней комнате пустого дома. Сделать этот вывод было не сложно. Вы так неумело подставлялись и признавали свою вину! Поверить вам, кажется, мог только Мориарти с его любовью к мистическим заговорам. Сперва эта кровавая надпись на стене: «Rache». Старинное название гончей собаки на уровне вашего роста. Неужели кто-нибудь, знавший о вашей дружбе с принцем, мог не сопоставить эти факты? Мне пришло в голову, что вы, возможно, видели убийцу или поняли что-то о его приметах. Потому что надпись, сделанная высоким человеком, должна была послать нас всех по ложному следу. Предполагаю, что убийца, напротив же, был мал ростом... Далее: вы выбиваете трубу с редким шогготским табаком о каминную полку. Циничный жест для человека, только что совершившего чудовищное преступление... Или не совершавшего. Это уже было просто послание: вот он я, берите меня. Значит, вы зачем-то пытались выдать себя за преступника, но, совершенно очевидно, им не являлись. Вы так тщательно заметали следы настоящего убийцы, что я уже, было, решила: им был ваш невысокий друг. Меня подтолкнул к этой мысли пассаж из вашего восхитительного письма. О девице из Корнуолльского монастыря, которую вы обещали Его Высочеству... Девице, которой, разумеется, не существовало. Но которую вы описали столь живо, что сперва я подумала: девушка действительно была. И принц сотворил с ней нечто такое, из-за чего вы или ваш друг не сумели не вмешаться. Он отставной военный хирург, и куда лучше, чем вы, умеет обращаться со скальпелем, которым распотрошили принца... Но следы его хромающей ноги были обнаружены в соседней комнате, как и ваши. Если учесть, что вы так старались прикинуться убийцей, значит, и Хромой доктор был частью маскировки. А настоящий убийца ускользнул... Почему же?
— Ответьте себе сами, мисс Адлер. Выводы вы сделали верные, — тихо рассмеялся Холмс, потирая друг о друга узкие длинные руки.
— Снимков у вас нет! — пробормотала Ирен, сверкнув глазами. Выражение ее лица стало хищным и растерянным одновременно. — Я была уверена, что убийца — случайный человек, он не стал бы забирать бумаги, то есть их до прихода полиции взяли вы... Но вы уже опубликовали бы их. То, что появилось в газетах этим утром, лишь фантазии и домыслы... Я полагала, материал дали ваши источники, но это не так. Снимки пропали. Они у убийцы, а значит...
— Значит, я жду, пока он проявит себя. А вы мешаете мне работать, мисс Адлер.
— Никогда не делитесь собственными догадками? Омерзительное качество. Но у меня в этом деле свой интерес, и так просто я не отступлюсь... В конце концов, мистер Шерлок Холмс, почему бы двум бывшим актерам не поработать вместе над одним общим делом?
Не дожидаясь ответа, она, неловко покачнувшись, поднялась с нар, и, тяжело опираясь на трость и хватаясь то за углы скамей, то за плечи и макушки сидящих курильщиков опиума, двинулась к противоположному концу комнаты, где на пузатой бочке стояла наполовину опорожненная кружка с водой...
Чуть пошевеливая пальцами свободной руки, она говорила хрипло и зло:
— Воды. Дайте кто-нибудь воды.
И губы у нее мгновенно пересохли, а лицо, и без того странное и нечеловеческое, приобрело мертвенное выражение.
За ее спиной чертыхнулся мистер Шерлок Холмс, а кто-то из лежащих на полу вскинулся и, пробормотав «Ну вот этого еще не хватало. Не выдерживают китайской дури, так и не брались бы, аристократишки», заорал хрипло и громко:
— Врача! Не хотите, чтоб знатный хрен у вас тут откинулся, так позовите скорее врача!
Наверху, за плотно закрытой дверью, послышался стук шагов. Неопрятный индус, уже кинувшийся было по лестнице, чтобы вызвать доктора, был сметен открывающейся створкой. И невысокий человек с мятым лицом, словно бы внесенный в подвал порывом свежего воздуха, выдохнул напряженно:
— Я доктор. Что здесь происходит?
Ирен, только что задыхавшаяся с кружкой воды в руках, выпрямилась, критически осмотрела его платье, отметив, что под полой сюртука, очевидно, скрывается револьвер, а опора на одну ногу куда слабее, чем на другую. И взяла вновь прибывшего за плечо.
— А вот и наш Хромой доктор. Неплохо, мне удалось сразу же угадать, какой условный сигнал заставит вас вмешаться... Объясните-ка нашему с вами общему другу, что сегодня в этот притон уж точно не наведается убийца принца. После такого-то переполоха! И отведите нас обоих куда-нибудь, где можно хотя бы умыться.
— Что здесь происходит? Он никуда с вами не пойдет!
Доктор был напряжен и дышал с хрипами, как бойцовский бульдог, но, стоило отдать ему должное, не дергался и не тянулся к револьверу. Военная выдержка до сих пор управляла его нравом железной рукой.
— Пойдет, — Ирен обнажила в улыбке белоснежные зубы, наблюдая, как мистер Шерлок Холмс медленно поднимается с нар. — Ведь теперь я вас видела, знаю вас в лицо и могу выдать. А он не допустит этого ни при каких обстоятельствах. Заметьте, вам, несмотря на бросающиеся в глаза приметы, удалось скрываться гораздо лучше, чем ему. И знаете, почему?
— Да с чего вы взяли!
— Вам, конечно, проще было бы сейчас перерезать мне горло в темном переулке, и вновь залечь на дно, да ведь вы оба не убийцы. Так что мистеру Шерлоку Холмсу будет выгоднее сотрудничать со мной, чем оказать сопротивление. Тем более, наши цели в чем-то схожи...
— Кто вы такой, Древние вас побери?! — взорвался маленький доктор.
— О, вы почти угадали, — усмехнулась Ирен.
В это время Холмс, изможденный, но с негасимым блеском в глазах, подошел к ним, запахиваясь в видавший виды плащ, истрепанный и грязный.
— Что ж, — произнес он с видом почти горделивым, — жаль, что вам, друзья мои, пришлось познакомиться при таких... необычных обстоятельствах. Нам действительно стоит обговорить все в менее людном месте. Джон, мисс Адлер любезно принимает твое приглашение, а я давно не виделся с милой Мэри... У вас в доме ведь есть ванная? Кстати, не трудитесь вызывать кэб. У меня повсюду свои люди.
Выглядел он сейчас, как мальчишка, демонстрирующий друзьям почти настоящий пистолетик-пугач. Его спутник — Джон, так его назвали — нахмурился, с явным недоверием поглядывая на Ирен. А потом, чуть хромая, двинулся наверх вслед за своим легконогим другом, которого даже заключение в подвале не сумело сделать менее подвижным, как только отступила его апатия.
Мистер Шерлок Холмс не обманывал: кэб действительно появился из-за угла, послушный его громкому мальчишескому свисту.
Замотанный в шарф с кистями недовольный кэбмен даже не соизволил соскочить с козел, чтобы открыть дверцу господам.
— Уже трое, — проворчал он, похлопывая хлыстом по голенищу своего сапога. — И ведь снова не заплатите ни гроша. До каких пор я вынужден буду возить тебя бесплатно, любезный братец, да еще дежурить в самых отвратительных переулках, чтобы вовремя прийти к тебе на помощь? Я теряю почти всю ночную выручку по твоей милости!
Мисс Ирен Адлер присвистнула тихонько, оглядывая кэбмена, а Джон свел брови и полез за кошельком.
— Сегодня это не пустая прихоть, Майкрофт, — сказал Шерлок, и голос его зазвенел от напряжения, будто он был охотничьей собакой, взявшей след и оглашающей лес заливистым лаем. — У нас объявился неожиданный союзник. Который полезен нам, и которому полезны мы.
— Хм, — кэбмен поправил шляпу и тронул поводья, намекая, что припозднившимся пассажирам пора бы без промедления лезть в экипаж. — Пока она не получит то, что ищет, вы и впрямь в безопасности, но вообще-то пора прекращать эти игры с огнем.
— Кто бы говорил, милый брат, кто бы говорил.
Шерлок Холмс распахнул дверцу кэба, откинул подножку и первой пропустил Ирен внутрь, а потом запрыгнул туда сам и протянул руку мнущемуся снаружи Джону. Тот от помощи отказался, влез сам. И пробормотал, падая на сидение:
— Она? Что значит «она»?
— Вот видите, мисс Адлер! Кого-то ваш маскарад все же способен обмануть, — Шерлок сидящий напротив нее, рядом с Джоном, довольно похлопал себя по коленям. Его сосед какое-то время хмуро вглядывался в лицо Ирен, а потом прикусил губу и отвел глаза. — Кстати, вы зря опасались за судьбу движения Реставраторов... Я никогда не состоял в этом братстве, я не настолько наивен, чтобы полагать, что после девятисот лет владычества Королей и Королев мир способен вернуться к прежнему устройству. Земля, над которой столько веков царила алая Луна, не может обновиться, как по волшебству. Но есть люди, которые думают иначе. Они устроены не так, как я, и готовы, в отличие от меня, вести человеческий род к процветанию и славе. Мистер Мориарти постарался выставить их чудовищами и убийцами, но странно, что кроме смерти принца Драго, им не смогли приписать ничего подобного. Я скажу вам, почему. Среди Реставраторов нет глупцов, считающих, что насилие принесет мир.
— И ваш брат — как раз из них? Простой кэбмен — и глава подполья? Государственный ум, не нашедший применения из-за низкого происхождения вашей семьи. А ведь у Майкрофта Холмса и впрямь могло быть блестящее будущее.
— И еще будет, если наше затхлое болото под пурпурной Луной наконец-то придет в движение. Я слышу, как меняется мир, а вы?
— Когда мир меняется, не следует ждать ничего хорошего.
— И все же вы приветствуете перемены. Каково вам, с вашей примесью благородной крови, ощущать себя девочкой на побегушках у более знатных и влиятельных особ — и при этом не иметь возможности любить, кого вздумается? Ведь связи с людьми позволены только на самом верху и считаются скорее чем-то неприличным и недостойным обсуждения, нежели обыденным.
— Может, хватит практиковаться в чтении драматических монологов? — поинтересовался настороженный Джон. — Мы не в исторической хронике и не на сцене, в конце концов!
Ирен расхохоталась громко и восхищенно.
— Э, мистер Холмс, а ваш компаньон — человек с характером!
— Я не его компаньон, — помотал головой Джон. — Даже не пытайтесь втравить меня в это, леди. Меня просто попросили о помощи...
— И поэтому вы взяли с собой оружие?
— Никогда не знаешь, какая помощь может понадобиться. Но вообще-то я обручен с прекрасной женщиной и собираюсь остепениться.
Ирен бросила взгляд на Шерлока Холмса. Тот невозмутимо смотрел в окошко на залитый тусклым светом газовых фонарей мост Воксхолл, по которому тряско мчался их экипаж. Его деятельный порыв угас, и он вновь из гордого и опасного скитальца превратился в неопрятного бродягу в грязном плаще.
— Мисс Мэри Морстен, — проговорил он, не глядя на своих спутников, словно уже успел устать от них, — не просто хорошая женщина, она была бы отличной помощницей в наших делах. У нее есть все, что для этого необходимо: живой ум, предусмотрительность и умение концентрировать внимание, столь редкая для представительниц ее пола. Не в обиду вам, мисс Адлер... Однако любовь портит все дело. Влюбленные слепы, глухи и временами теряют разум. Так что я определенно оказался в выигрыше, когда добрый Джон Уотсон решил не содействовать мне более...
— И все же ворвался в притон с револьвером по первому вашему зову! В наш век отказ в содействии выглядит, по-моему, несколько иначе.
— Да прекратите обсуждать меня, будто меня здесь нет! — не выдержал Джон Уотсон. — Вы хуже кумушек-сплетниц! Тем более, мы вот-вот будем у дома моей невесты. И мне, помимо прочего, придется объяснять ей, почему нам нужно провести в ее гостиной какое-то время, что мой друг в таком виде делает в прихожей и кто нас сопровождает... У меня уже было достаточно поводов поволноваться за сегодняшний день... Пусть хоть вечер выдастся спокойным.
— К чести мисс Морстен нужно сказать, — заявил Шерлок Холмс, выпрыгивая из экипажа, уже остановившегося подле аккуратного дома в самом конце тенистой и тихой улицы, — что ее столь поздний визит удивит вряд ли. Да и от вида моего платья она не придет в ужас. Ты выбрал отличную будущую супругу, Джон.
— Не самое лучшее время для поздравлений, Шерлок... Но спасибо.
Сказав это, Джон Уотсон уже взбежал на крыльцо, а вот Ирен не торопилась выходить из экипажа.
— Возможно, мой визит не будет уместен...
— Отнюдь. Вы как нельзя кстати, — Шерлок подал ей руку. — И я очень надеюсь, что Джон сможет простить меня.
Он посмотрел в сторону, словно боясь, что его спутница прочтет что-то тайное, болезненное на его лице. А потом, элегантно придерживая ее ладонь на своем предплечье, повел ее к дому мисс Морстен. Сама хозяйка уже стояла на крылечке — тонкая и маленькая, подсвеченная огнями двух ламп из небольшой, скромной гостиной. На плечах у мисс Морстен была легкая шаль, она куталась в нее, так как воздух был холоден и свеж. Джон Уотсон смотрел на свою нареченную светло и ласково, что-то говорил, очевидно, объяснял, почему им всем так необходимо ненадолго укрыться от взглядов в ее доме. Она улыбалась и кивала.
А потом Шерлок Холмс подвел мисс Адлер прямо к влюбленной паре. И остановился в полосе света от двери, так, чтобы на него самого упала тень, а вот его спутница оказалась на свету.
— Добрый вечер, мисс Морстен, — начал он. — Я и мой друг...
Женщина повернула голову, встретилась взглядом с Ирен Адлер.
И тут что-то произошло с лицом Мэри Морстен, словно ярко горевшую несколько секунд назад свечу прикрыли закопченным колпаком. Черты ее заострились, на лбу собрались резкие, некрасивые морщины. Губы задергались, но не так, словно пытались испустить стон, а словно готовились изречь проклятие.
— Аристократ, аристократ! — взволнованно произнесла женщина, рывками поднося руку к горлу, словно ей не хватало воздуха для дыхания.
Джон Уотсон испуганно схватил, было, ее в объятия, но Мэри вырвалась с недюжинной силой.
— Кого ты привел ко мне? — пробормотала она хрипло, булькающе. — Как ты посмел? Как мог...
— Мисс Морстен, это какое-то недоразумение! — крикнул Шерлок, но в голосе его слышалось торжество.
— Мэри, что ты де... — растерянно начал Джон. Его подвижное, доброе лицо дергалось, губы прыгали.
Этот отчаянный возглас, разумеется, уже не был услышен. Мэри отбросила руку своего жениха, словно омерзительную лиану, и, затравленно оглядываясь, сбежала с крыльца. Мгновение, на которое она замерла перед Ирен, растянулось, казалось, на несколько часов. Так смотрела она снизу вверх в лицо аристократки, что виделось — снова за спиной одной из женщин взвиваются и клубятся тени. Глаза милой мисс Морстен в этот момент горели страшной черной ненавистью.
Шерлок Холмс уже готов был поймать Мэри в охапку, потому что та, очевидно, готовилась если не вцепиться в лицо гостье, то сотворить что-то не менее страшное. Но на счастье всех четырех участников странной сцены под алой Луной, которая выкатилась в тот момент из серых, низко бегущих туч, и заскользила по небу в своем дымном покрывале, где-то неподалеку скрипнули рессоры кэба.
Мэри встрепенулась и опрометью бросилась в темноту, подхватив свои юбки. Ее скромная белая шаль мелькнула — и пропала в темноте.
— Мэри! — выкрикнул Джон, в его голосе слышалась растерянность и толика злости. На весь мир, должно быть, и на себя. — Мэри!
— Что здесь произошло? — спросила Ирен Адлер, и голос ее больше походил на хриплое змеиное шипение. Она непроизвольно постукивала тростью по плитам перед крыльцом. Мягкий теплый свет продолжал литься из гостиной, смешиваясь с красноватым ночным мраком, и от этого становилось не спокойнее, а лишь страшнее.
— Она... Куда она... — потерянно начал Джон.
— Не беспокойся, с ней Майкрофт. Не зря же он снова ждал за углом, — ровно ответил Шерлок. А потом развернулся к Ирен и сказал со странной, натянутой, торжественной и при этом почти виноватой улыбкой:
— Рад представить вам мисс Мэри Морстен, прекрасную женщину и убийцу по меньшей мере пяти аристократов в различных частях Ист-Сайда. В том числе, и принца Франца Драго Богемского, но также Элоизиуса Страйда, Мартина-Эдмонда Николза и других, менее известных господ. Ни об одном убийстве, кроме первого, смею вас уверить, вам неизвестно... Полиция умеет хранить по-настоящему жуткие тайны. Но если вы дойдете со мной до моей «конуры», как выражается Джон, то я смогу показать вам скопированные мной отчеты и снимки с мест преступлений...
— Шерлок! — прохрипел Джон глухо и резко, точно выстрел разорвал темноту. — Что ты несешь? О чем ты?!
— Я могу ошибаться, — сказал Шерлок, разворачиваясь к нему. — Видит небо, я хочу ошибаться! Но даже если мы сейчас войдем в ее дом и обыщем ее вещи, что я даже в свете открывшихся обстоятельств считаю делом совершенно гнусным, мы не найдем ничего... Мисс Мэри Морстен, как я уже сказал, женщина чрезвычайно внимательная и осмотрительная. Так что надежда лишь на моего брата... Нужно ждать утра — и сведений, которые оно принесет. Ты же помнишь, Джон, что я говорил тебе насчет паникующего преступника!
— Тогда как ты можешь утверждать что-то... подобное, — выплюнул Джон. Он непроизвольно заводил ладонь под свой сюртук, словно прикосновение к рукояти револьвера давало ему хоть какую-то опору и уверенность. — Если у тебя нет доказательств. Это полный бред, Шерлок. Тебе следует радоваться, что я прямо сейчас не расквасил твою паскудную физиономию... Не при леди будет сказано, но это так!
— Могу, потому что, если отбросить все невозможное, оставшееся и будет ответом, — со значением сказал Шерлок Холмс, на ходу оборачиваясь к двум своим спутникам и запахиваясь в тот же драный и потасканный плащ. — Каким бы невероятным он не казался. А теперь, господа, нам придется прогуляться, потому что наш кэб занят, а другого по нынешнему времени не достать... Это совсем недалеко, друзья! Как же прекрасно, что спать нам сегодня не придется!