"Шанс"Название: Шанс
Автор: MarInk
Бета: Хелли Хеллстром
Персонажи/пейринг: Эми Лестрейд (НЖП), Грегори Лестрейд/Майкрофт Холмс
Рейтинг: PG
Жанр: общий
Категория: джен, слэш
Краткое содержание: написано по заявке
Non-Kink 8.28 на Sherlock Fest:
Майкрофт / Лестрейд
У Лестрейда есть дочь-подросток. Она испытывает открытую неприязнь к Майкрофту, и все его попытки ей понравиться безуспешны. Грег разрывается между ними. Окончание на усмотрение автора. NH!Размер: ~ 6300 слов
Статус: закончен.
читать дальше1
Он сразу не понравился Эми.
Она вообще не любила таких, лощеных и самоуверенных. Джефф, с которым она сидела рядом на биологии, был как раз из таких; от того, что его одеколон пах не чем-там-он-должен-был-пахнуть, а Большими Деньгами Папочки, и от того, что мятые тетради он небрежно запихивал в кожаный дипломат, Эми тошнило.
Когда отец, смущаясь и улыбаясь неестественно широко, сказал: «Познакомься, Эми, это Майкрофт. Мы с ним… вместе», Эми смерила взглядом прилизанную прическу Майкрофта, идеально отутюженный костюм, безупречную осанку, посмотрела в снисходительные светлые глаза и сказала:
— Здравствуйте. Очень неприятно с вами познакомиться.
Секундное замешательство в глазах Майкрофта подарило Эми немного злорадного удовлетворения; растерянность и огорчение на лице отца заставили её устыдиться.
Впрочем, ненадолго.
Возможно, если бы в глубине души Майкрофт оказался неплохим человеком, Эми смогла бы с ним свыкнуться. В конце концов, привыкла же она к новому мужу мамы, который называл её, Эми, малявкой, и полагал, что это звучит ласково и дружелюбно (Майкрофт называл её Амелией. Она в ответ называла его «мистер Холмс», растягивая «о» до тех пор, пока и без того тонкие губы Майкрофта не сжимались от недовольства в ниточку).
Эми вынуждена была признаться самой себе, что – ну да, ну да – на свете есть более отвратительные представители человеческой породы, чем Майкрофт, взять хотя бы тех людей в метро, которые распространяют вокруг себя запах пота и лука на десять метров вокруг. От Майкрофта не пахло ничем, кроме свежести, и он знал очень много интересного, и никогда не входил в комнату Эми без стука, и всегда приносил к чаю её любимое шоколадное печенье с орешками.
Майкрофта можно было бы выносить, или даже – кто знает – можно было бы подружиться с ним, если бы не одно очень и очень большое «но».
По вечерам отец возвращался с работы усталым; Эми бежала заваривать ему чай, но когда возвращалась в комнату с чашкой, то всякий раз заставала одну и ту же картину: отец в кресле, с закрытыми глазами, и Майкрофт, склонившийся над ним сзади и бережно массирующий плечи.
По утрам в выходные Эми – жаворонок – просыпалась очень рано и несколько часов лежала с открытыми глазами, смотря в потолок, потому что раньше десяти отец и Майкрофт не появлялись из спальни.
(когда-то, давным-давно, когда родители ещё не развелись, а Эми была настолько мала, что даже не знала такого слова, как «биология», отец часто брал её с собой на рыбалку на рассвете. Или усаживал на кухне, пока готовил к завтраку блинчики, и Эми наблюдала за ним до тех пор, пока сонная мама в пижаме не присоединялась к ним)
За ужином отец рассказывал, как прошел его день; Эми и Майкрофт слушали одинаково внимательно, но смотрел отец не на Эми и улыбался тоже не ей.
Он всегда спрашивал, как у Эми дела в школе, а однажды забыл, и когда он уже встал и начал складывать тарелки в посудомоечную машину, Майкрофт бросил на отца быстрый обеспокоенный взгляд, улыбнулся и спросил у Эми, как прошел её день.
После этого Эми впервые почувствовала, как обжигающая, бурлящая ненависть к Майкрофту затапливает её всю изнутри, так, что перед глазами становится бело, и челюсти сжимаются до боли.
Майкрофт присвоил себе её отца, и она не знала, что с этим делать.
За ужином Эми не единожды представляла, как втыкает Майкрофту вилку в глаз, и все его молчаливые телохранители в темных костюмах и с рациями не успевают ему помочь. Иногда ей казалось, что Майкрофт понимает, о чем она думает в этот момент; она смотрела на него исподлобья и видела, как он расстроен и задумчив. От этого ей делалось так приятно и тепло изнутри, что уже даже не так сильно хотелось воспользоваться вилкой не по назначению.
— Я не знаю, что делать, — отец думал, что она не слышит, занятая извечным и никому, в общем-то, не нужным вечерним чаем. – Я никогда не думал, что она так тебя возненавидит…
Рука Эми дрогнула, и она пролила кипяток мимо чашки – прямо себе на пальцы. Майкрофт принёс из ванной аптечку, и отец смазал и перебинтовал свежие волдыри.
Чуть позже, уже одна в своей комнате, Эми расплакалась, но вовсе не потому, что ожоги болели.
+ + +
Восьмого ноября Эми исполнилось шестнадцать лет.
Проснувшись, она обнаружила на столе замечательное собрание сочинений Марка Твена – от отца, и плоскую коробку с ноутбуком (тоненьким, серебристым, гладким, легким, мощным, роскошным) – от Майкрофта.
Прикасаться к ноутбуку было горячо – от ощущения контуров надкушенного яблока под пальцами волнами накатывала жаркая до дурноты ненависть.
— С днём рождения, милая, — отец приподнял её за талию и поцеловал в щеку; прижал к себе и, как в детстве, щекотно потерся небритой щекой. Эми невольно захихикала, чувствуя себя в кои-то веки счастливой и довольной, — даже несмотря на то, что в углу кухни торчал вездесущий Майкрофт и наблюдал (у него же, кажется, какая-то жутко важная работа, так почему бы ему на неё сейчас не пойти?..). – Тебе понравились подарки?
— Очень, — Эми налила себе молока в старую чашку с Микки-Маусом. – Ужасно люблю Марка Твена, так здорово, что ты помнишь.
— А компьютер? – Эми слышала в голосе отца напряжение и опаску. Её отец, который почти двадцать лет имел дело с убийцами, грабителями, маньяками, почти боялся спросить у неё, понравился ли ей подарок Майкрофта.
— Я сходила в «Красный Крест» за углом и пожертвовала его им, — Эми запрокинула голову, допивая молоко; со стуком поставила чашку на стол. – Они очень удивились, — добавила она. – То есть, им обычно приносят поношенные рубашки и поцарапанные туфли, а новенькие ноутбуки ещё никто не приносил.
Она взглянула на отца, и на секунду ей стало жалко, что она это сказала, и что обратного пути нет, и что чертового ноутбука, о котором она так мечтала с тринадцати, тоже больше нет.
— Эми, – начал отец и запнулся, глядя куда-то через её плечо.
Она обернулась, чтобы проследить его взгляд, и увидела, как Майкрофт смотрит отцу в глаза.
Ей показалось, что, если она вытянет руку, то ухватит за хвост мысли, которыми они беззвучно обменивались.
Наверное, это ощущение должно было её разозлить, но вместо этого Эми захотелось плакать, и ещё захотелось, чтобы дня рождения вовсе никогда не было.
Чтобы отец и Майкрофт не объединялись против неё в безмолвном диалоге, никогда.
— Пожалуй, — сказала она, — я пойду почитаю. Не буду вам мешать.
Они не остановили её, и Эми не знала, не хотели они останавливать её или просто не успели.
Зачем-то положенная в карман карточка, которая лежала сверху на коробке с ноутбуком, липла к пальцам Эми глянцевой поверхностью, и от этого хотелось плакать ещё сильней.
Вместо этого, впрочем, Эми забралась на кровать с ногами и раскрыла "Принца и нищего" где-то на середине.
2
Эми любила бывать у отца на работе. Не то чтобы, конечно, она регулярно там появлялась, и не то чтобы отец мог уделять ей много времени – но ей нравилось сидеть у него в кабинете, пока он писал какой-нибудь отчет, ловить краем уха обрывки разговоров, вполглаза читать учебник по истории. Раз в несколько недель она после школы заходила к отцу на работу, и иногда он разрешал ей остаться – если день был спокойный.
По правде сказать, она не думала, что он будет ей рад – после того, что она вчера сделала с подаренным ноутбуком. Но он обнял её, как обычно, и велел сидеть в кресле тихо, как мышка, пока он дописывает очередной отчет после Шерлока.
Эми успела изучить все варианты отчетов, которые писал отец: это были легкие отчеты по делам, которые раскрывались быстро и двояких толкований не допускали; были сложные отчеты – по делам, которые касались кого-нибудь высокопоставленного, чьи адвокаты могли из-за неверной запятой разрушить всё обвинение, или просто по делам, над которыми вся команда отца билась очень долго; и была третья категория – отчеты по делам, раскрытым с помощью Шерлока. Эми ни разу не встречалась с Шерлоком, но сержант Салли охотно всё ей рассказала: что Шерлок фрик, псих и гений, и таскает за собой доктора Джона, который один может его утихомирить, когда он чересчур раздедуктируется, и что во всём Скотланд-Ярде только отец Эми терпит Шерлока, и что это явно признак какой-то запредельной святости и кротости. Объяснить дедукцию Шерлока в отчете было, по словам сержанта Салли, делом почти непосильным.
Эми успела прочесть полглавы про колонизацию Вест-Индии, когда в дверь постучали и немедленно её открыли, не дожидаясь отцовского «Войдите».
— Срочный вызов, сэр, — сержант Салли выглядела встревоженной. – Снова тот маньяк с розами, объявился в Вест-Энде.
Отец резко отодвинул незаконченный отчет.
— И у нас всё ещё нет ни одной зацепки.
Они с сержантом Салли обменялись беспомощными взглядами.
— Я напишу Шерлоку, — сказал отец. – Собери остальных, мы выезжаем.
Когда сержант Салли вышла, отец быстро набрал смс на телефоне и взглянул на Эми.
— Можно, я поеду с тобой? – торопливо выпалила Эми, зная наперед, что он скажет ей идти домой. – У меня уже написано эссе на завтра, и ещё совсем не поздно, и я очень-очень хочу посмотреть, как ты работаешь.
Отец никогда не разрешал ей ездить с ним на место преступления – говорил, что это не место для неё, и только смеялся, когда Эми возражала: я видела «Молчание ягнят» и «Пилу», кровь меня не испугает.
Она не сомневалась, что так будет и сегодня, и она проведет остаток вечера с Марком Твеном и Вест-Индией, и, если очень не повезет, с Майкрофтом – но ведь никто не запрещал ей в очередной раз попытаться?
— Хорошо, — сказал отец. – Но даже не думай приближаться к телу, и будет лучше всего, если ты посидишь в машине…
Эми перебила его, с ликующим воплем выпрыгнув из кресла и кинувшись отцу на шею.
+ + +
Разумеется, она не осталась сидеть в машине. Это как если бы ей сказали «посиди рядом вот с этим пирожным, но лучше не трогай». Как только отец скрылся в дверях заброшенного дома, Эми выпрыгнула из машины и встала рядом с сержантом Салли у желтой ленты, огораживавшей дом.
— И ты здесь, малышка? – сержант Салли покосилась на неё с легким неодобрением. – А твой отец знает, что ты бродишь по месту преступления без присмотра?
— Почему без присмотра? – парировала Эми. – Вы же здесь и на меня смотрите.
Сержант Салли рассмеялась и взъерошила волосы Эми.
Иногда Эми казалось, что сержант Салли так хорошо к ней относится, потому что родители Эми развелись восемь лет назад. От этой мысли во рту появлялся кислый привкус, и Эми быстро запрещала себе об этом думать.
Жалость была невыносима.
Метрах в десяти от ленты остановилось такси.
— А, — сказала сержант Салли сухо. – Фрик приехал.
Эми уставилась на открывающуюся дверь такси во все глаза: после всего, что она слышала о Шерлоке, ей ужасно хотелось увидеть его своими глазами.
И Шерлок её не разочаровал.
Человек, вышедший из такси, напоминал вихрь; его развевающееся пальто, кудри, быстрые движения зачаровывали. И его лицо было безумно странным – Эми не могла понять, красив он или уродлив, но не могла и оторвать от него взгляда.
Фрик, вспомнила Эми. Фрик, псих, гений.
Он был высоким – настолько, что Эми пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо, когда он подошёл к ним с сержантом Салли вплотную.
— Недобрый вечер, фрик, — сержант Салли слегка отступила в сторону.
— Я, безусловно, тоже рад вас видеть, сержант Донован, — отозвался Шерлок, приподнимая желтую ленту для своего спутника: невысокого, с песочно-русыми волосами и усталым взглядом. Должно быть, это тот самый доктор. – Надеюсь, вчерашнее интенсивное празднование внеочередной премии не слишком мешает вам сегодня исполнять служебные обязанности?
Он проскользнул под лентой вслед за доктором, задев Эми полой пальто. От него пахнуло холодом, как от дождевой воды, когда открываешь окно во время ливня.
— Заткнись, — огрызнулась сержант Салли; черты её лица исказились неприязнью так, что она стала почти некрасивой – Эми и не подозревала, что так бывает. – Труп в доме. За мной.
Они направились к дому; Эми поразмыслила немного и догнала их почти бегом. В конце концов, ей ведь нельзя слоняться по месту преступления без присмотра, так? А тут снаружи за ней присматривать считай что некому.
+ + +
Отец ждал их внутри; его осуждающий взгляд заставил Эми поежиться – дома наверняка он выскажет ей всё, что думает о непослушании.
— Костюм, — отец протянул Шерлоку защитный костюм.
— Где? – Шерлок не обратил на костюм внимания.
Доктор взял костюм из рук отца и сказал вежливо и едва ли не виновато:
— Спасибо, инспектор.
— На втором этаже, — со вздохом сказал отец. И добавил уже вслед стремительно взбегающему по рассохшейся лестнице Шерлоку: — Там Андерсон. Ради бога, не подеритесь, пока я не подойду.
Застегивая костюм, доктор бросил на Эми любопытный взгляд; отец кашлянул и сказал:
— Познакомьтесь, доктор Уотсон. Это Эми, моя дочь.
— Очень приятно, — Эми первой протянула руку. У доктора оказалась сухая твердая ладонь, почти как у отца.
— Рад познакомиться, — доктор улыбнулся ей перед тем, как поспешить вслед за Шерлоком на второй этаж.
— Сержант Донован, — попросил отец, и его голос заставил Эми перестать ответно улыбаться и пристыженно втянуть голову в плечи. – Отведите Эми, пожалуйста, к машине, и проследите, чтобы она туда села.
Уже у машины сержант Салли остановилась и вздохнула.
— Вот в такие вечера и хочется снова начать курить, — пожаловалась она. – Хотя я три года как бросила. Чертов Шерлок Холмс.
— Холмс? – эхом отозвалась Эми.
— Да, Холмс, — подтвердила сержант Салли. – Чокнутая семейка. Как твой отец уживается с братом фрика, я совершенно не понимаю. Не то чтоб это было моё дело, но если он хотя бы вполовину такой же невыносимый, как фрик…
С братом, мысленно повторила Эми.
Шерлок – брат Майкрофта.
Эми почувствовала себя обманутой.
Она почувствовала себя так, словно кто-то ударил её по подставленной щеке.
Шерлок очень понравился ей. Шерлок был удивительным с головы до ног, как картины Модильяни в галерее Тейт, и оказался братом этого напыщенного хлыща, этого прилизанного эгоистичного высокомерного самовлюбленного…
Эми судорожно отерла о куртку руку, пожатую доктором. Это рукопожатие внезапно показалось ей мерзким.
Не может такого быть. Не может, не может, не может.
Она села в машину, не дослушав сержанта Салли, спрятала внезапно озябшие руки в рукава куртки и уткнулась лбом в пахнущую табаком и дешевой туалетной водой спинку переднего кресла.
Жаль, подумалось ей, что она на радостях забыла учебник по истории в кабинете отца. Ей совсем не помешало бы на час-полтора – или сколько там занимает работа на месте преступления? – перенестись из Вест-Энда в Вест-Индию.
По крайней мере, уж там-то точно не было ни одного мерзкого, отвратительного, ненавистного Холмса.
3
Эми накрывала на стол, когда отцовский телефон зашелся в звонке; она раскладывала на отдельной тарелке аккуратным веером ровные куски хлеба и укладывала, как положено, вилки слева, а ножи справа, пока он говорил, а Майкрофт, прислонившись к косяку, тревожно наблюдал за отцом.
Вне всякого сомнения, он уже знал. Майкрофт всегда знал заранее вещи, о которых Эми могла только догадываться; докладывал ему кто-то, или он сам вычислял это, Эми всё равно одинаково сильно хотелось его ударить.
Хотя вряд ли это что-то изменило бы, конечно.
— Мне нужно на работу, — отец показался в дверях комнаты, уже натягивая куртку.
Эми, разумеется, заметила, как он избегал смотреть на накрытый стол и кастрюлю со спагетти на плите.
Такое бывало и раньше – что работа отрывала отца от дома, от Эми, от мирного вечера с «EastEnders»* и мороженым. Эми никогда не возражала против того, чтобы делить отца с работой, потому что без этой работы её отец не был бы самим собой, и смотрела в окно на отъезжавшую служебную машину, а потом спокойно убирала в холодильник недоеденное мороженое.
Но никогда прежде отец не чувствовал себя виноватым, уходя вот так неожиданно; никогда до того момента, как в их жизни появился Майкрофт.
— Я скоро вернусь, — пообещал отец, и они с Эми оба знали цену этому обещанию. Если бы он давал Эми пенни каждый раз, как нарушал такое обещание, она уже накопила бы на АйФон последней модели.
Дверь захлопнулась, и Эми осталась наедине с Майкрофтом и ужином.
— Если хотите, — сказала Эми, глядя в угол, где определенно следовало подмести, — ешьте.
— Ты не хочешь? – Майкрофт смотрел на Эми. Она чувствовала кожей внимательный взгляд его светлых глаз; он всегда смотрел так, будто знал о ней всё, включая то, чего она не знала сама, и то, что отчаянно хотела скрыть.
Самодовольный ублюдок, подумала Эми. От бранного слова не стало легче.
Ей внезапно захотелось, чтобы она сказала это вслух, и чтобы рядом был отец, который велел бы ей следить за языком.
— Нет, — Эми встала.
Завтра биология. Да, конечно, биология. Можно пойти и ещё раз прочитать заданную на дом главу, вдруг спросят.
— Постой, Амелия, — попросил Майкрофт.
Он никогда не приказывал, а всегда только просил. От этого создавалась иллюзия, что он считает Эми кем-то равным, важным, нужным, но Эми знала, что это только иллюзия. Такие, как Майкрофт, всех остальных в грош не ставят, и даже если они имеют на это право, всё равно никто не может помешать Эми ненавидеть за это.
— Нам нужно поговорить.
— Говорите, — предложила Эми. – Я пока пойду, займусь своими делами.
Она выскользнула из кухни, и на этот раз Майкрофт не стал её останавливать.
+ + +
Эми проснулась, когда ещё не рассвело. Ступать босиком по половицам было зябко, и за окнами клубился густой туман.
Дверь в спальню отца была приоткрыта. Эми воровато заглянула в щелку – пустая нерасправленная кровать. Должно быть, Майкрофт ушёл вчера вечером, пока она, закрыв глаза, твердила про себя химический состав клетки.
Из кухни пахло кофе. Должно быть, отец опять вернулся только к утру и решил не ложиться, пока не проводит Эми в школу.
Вид очень прямой спины Майкрофта в безупречном костюме заставил Эми прирасти к порогу. Мелькнул латунно-сияющий металл джезвы, темное дерево ручки в обхвате холеных пальцев, послышался деликатный всплеск при соприкосновении жидкости со стенками чашки. Запах кофе стал сильнее.
— Доброе утро, Амелия, — Майкрофт обернулся, отставив джезву. – Кофе, тосты, абрикосовый джем?
— Где отец?
Эми знала, что что-то не так. Пальцы, вцепившиеся в косяк, заныли, и сердце застучало где-то в висках, потому что всё это было неправильно, так неправильно, что она не могла передать это словами. Этого утра не должно было быть, утра с кофе, Майкрофтом и едва различимыми, почти неуловимыми виноватыми интонациями последнего.
О, Эми знала интонации Майкрофта наизусть. Мельчайшие изменения в его лице и голосе. Всё это время она изучала своего врага так внимательно, как никогда не изучала биологию.
Теперь ей это пригодилось, но радости, даже злорадной, не было.
— Присядь, Амелия, — Майкрофт поставил чашку с кофе на стол.
Чашка ударилась о стол слишком сильно – кофе выплеснулся на скатерть.
— Где мой отец? – повторила Эми.
Если он сейчас же ей не ответит, она выцарапает ему глаза.
— Дела на его работе пошли не так, как планировалось, — Майкрофт сцепил пальцы в замок. – Он не смог вернуться домой… пока.
— Где он сейчас?
— Предполагалось, что он будет участвовать в задержании крупного торговца наркотиками, однако операция провалилась. Когда группа захвата ворвалась в помещение, там уже не было ни преступников, ни Грегори.
Неприятный звук резанул Эми по ушам.
Оказалось, это её ногти сняли тонкую стружку с косяка.
— Он… — она хотела спросить, жив ли он, но отчего-то не могла этого выговорить, как будто сами слова каким-то образом сделали бы больше вероятность того, что он не жив.
— Мы предполагаем, что он жив и находится в заложниках, — торопливо добавил Майкрофт, словно опасался, что Эми взорвется, если он не успеет ответить. – В ближайшее время с нами должны связаться…
— С кем – с вами? – перебила Эми.
— Со Скотланд-Ярдом, — полувопросительно-полуутвердительно сказал Майкрофт. – С моим братом – я знаю, ты уже знакома с Шерлоком. Возможно, со мной лично.
— То есть, возможно, — Эми выделила голосом это слово, и яд и гнев буквально капали прямо из него на кухонный пол – удивительно, как они только не прожгли дыру в дешевом линолеуме, — возможно, мой отец пропал, потому что торговцам наркотиками что-то нужно от вас. От вас лично, — уточнила она, чтобы не оставить Майкрофту ни единой лазейки.
— Возможно, — эхом откликнулся Майкрофт.
В бледном утреннем свете он вдруг показался Эми очень старым. И во сто крат более ненавистным, чем когда-либо прежде.
+ + +
На биологии Эми не спросили. Это было удачно, потому что если бы спросили, вряд ли она сумела бы связать два слова.
Школьные стены душили, и буквы в учебнике сливались в неразличимую черную рябь. На улице дышать было немного легче, и Эми не стала возвращаться в школу после перемены.
В Скотланд-Ярде царил хаос. Без отца передвижения полицейских по коридорам походили на броуновское движение; их тревожные лица напомнили Эми о кляксах Роршаха, бесформенных безликих пятнах.
Никто не обратил на неё внимания, и она села на шаткий стул у стены.
Скотланд-Ярд пах отцом – порохом, пылью, теплой бумагой из принтера, скрипящей кожей и крепко заваренным чаем. Эми вдыхала этот запах глубоко, и тугой узел где-то в груди слегка расслаблялся.
— Эми? Что ты здесь делаешь?
Эми вздрогнула и подняла взгляд.
Доктор. Тот, который везде ходит с Шерлоком. Уотсон? Уотерсон?
— Что ты здесь делаешь? – повторил он, как будто ему на самом деле было не всё равно. – Почему ты не в школе?
— А вы почему не на работе? – спросила Эми. Не то чтобы ей не было всё равно.
Доктор вздохнул и сел рядом.
Он сидел молча, не пытался сказать что-нибудь глупое или ободряюще похлопать Эми по плечу. Эми смотрела на его профиль и ждала, когда он наконец что-нибудь скажет, и можно будет закричать на него и высказать всё, что она думает о семье Холмсов и о нём самом.
Семь минут спустя Эми сдалась и откинулась на спинку стула, больно стукнувшись затылком о стену.
Доктор взял её за руку, и Эми не стала противиться.
Она успеет сделать это позже.
Конечно, успеет.
*«EastEnders» — мыльная опера, идущая на экранах Великобритании с 1985 года и по сей день.
4
Эми проснулась там же, где заснула несколькими часами раньше, — в кресле в кабинете отца. Никто не попытался отвезти её домой или ещё куда-нибудь, и Эми была благодарна всем тем, кто этого не сделал, хотя, наверное, должен был бы.
Во рту стоял гадкий сонный привкус, шею ломило. Кто-то разговаривал, здесь же, в кабинете, так тихо, что два голоса сливались в чуть рокочущий, отдаленный, нечленораздельный шум. Тем не менее, Эми не составило труда узнать их. Шерлок и Майкрофт.
В кабинете пахло свежим чаем, и от этого привкус во рту сделался сильнее. Эми оперлась локтем о ручку кресла, осторожно выпрямилась и разлепила тяжелые веки.
Мутные ноябрьские сумерки уже начали сгущаться, и фонарь за окном кабинета уже включили; в желтоватом неровном свете силуэты Шерлока и Майкрофта, стоявших у подоконника, размывались и казались ещё не до конца проснувшейся Эми продолжением кошмара. За спиной Шерлока, чуть поодаль, стоял доктор Уотсон (или всё-таки Уотерсон?) и зябко сжимал в ладонях чашку с чаем.
Он поймал взгляд Эми и безмолвно приподнял свою кружку с чаем. Эми, поразмыслив, кивнула и даже сказала «Спасибо», когда доктор вручил ей чашку, явно позаимствованную у сержанта Салли.
Чай был крепкий и со сливками; как раз такой, какой нравился Эми.
— Откуда вы знаете? – не удержалась она.
Доктор понял, что она имеет в виду, без объяснений, и это разозлило её.
— Майкрофт, — коротко сказал он.
Разумеется. Если уж она изучила Майкрофта за это время, было бы очень глупо полагать, что он её не изучал.
Хотя, конечно, странно, что Майкрофт взял на себя труд запомнить, какой чай она любит, и рассказать об этом доктору заранее.
Изворотливый хлыщ.
Эми отпила чая; сладость сливок и горьковатая крепость заварки смыли с языка сонный привкус.
— Что с отцом? – Эми натянула рукава блузки на ладони и обхватила ими обжигающую тонкостенную чашку.
Это был бесполезный вопрос; если бы с ним всё было в порядке, он был бы здесь, с ней. Или, по крайней мере, если бы было хоть что-то новое, обнадеживающее, доктор сразу сказал бы ей. Он не выглядел так, будто стал бы скрывать от неё новости специально или просто забыл о них сказать.
— Шерлок напал на след, — доктор кивнул в сторону Шерлока и Майкрофта, всё так же негромко говоривших у окна. На вкус Эми, их с доктором могло бы здесь вовсе не быть – для братьев Холмс ничего не изменилось бы. – Они вырабатывают план.
— А вы не вырабатываете вместе с ними? – не удержалась Эми. – Только приносите чай, да?
Доктор, против ожиданий, отреагировал на подколку улыбкой. Так же, как Майкрофт, он умел улыбаться снисходительно и задумчиво, и Эми покрепче стиснула чашку – чай был слишком вкусным, чтобы поддаться искушению вылить его доктору на свитер.
— У всякого гения должен быть кто-то, кто прикрывает ему тылы, особенно в трудные времена. Хотя бы приносит чай.
— По Шерлоку не скажешь, что ему кто-то нужен, — пробормотала Эми. Шерлок у окна нетерпеливо взмахнул рукой и повысил голос, говоря: «Да нет же!»; Майкрофт слушал его внимательно, чуть склонив голову.
— Что это был бы за гениальный детектив, у которого всё написано на лбу? – доктор рассмеялся. – Пей чай, Эми. Остынет.
Вставать из теплого мягкого кресла ужасно не хотелось, и Эми позволила себе выпить чай под звуки голосов Шерлока и Майкрофта и спокойное молчание доктора – и оба этих саундтрека раздражали её несказанно.
— Сержант Донован вернется минут через десять, — доктор тронул Эми за плечо. – Она заберет тебя домой.
— Я никуда не поеду, — предупредила Эми.
— Ты не можешь оставаться в полицейском участке. Ты должна поесть, принять душ, нормально выспаться. И тебе завтра в школу.
— Вы, кажется, не идиот, — не выдержала Эми. – Зачем вы тогда ведете себя, как будто вы он и есть? Я никуда не поеду. И в школу завтра не пойду. Я хочу знать, что с моим отцом, а в идеале – получить его обратно. Целым и невредимым.
Эми поставила чашку на угол стола и спустила ноги с кресла, нашаривая ступнями как попало сброшенные туфли. Кресло уже не казалось ей таким уютным, как пять минут назад, и то, что Шерлок и Майкрофт говорят так долго и не могут придумать никакого стоящего плана, злило её всё сильней и сильней. Гении. Конечно.
— Кроме того, — предостерегающе добавила она, — если меня всё равно отвезут домой, я оттуда сбегу сразу же, как патрульная машина с моим конвоем скроется за поворотом. Вряд ли Скотланд-Ярд может себе сейчас позволить приставить ко мне кого-нибудь на круглосуточной основе – тут все слишком заняты.
— Господи, Эми, — доктор покачал головой, не сердитый, но бесконечно усталый, и Эми почувствовала себя бестолковым капризным ребенком.
Может быть, она им и была.
+ + +
Сержант Салли вернулась через пятнадцать минут – в короткой юбке, на бесконечных каблуках, с макияжем настолько ярким, что она, пожалуй, могла бы подрабатывать светофором. Хотя, конечно, она выглядела так для того, чтобы притвориться не светофором, вовсе нет.
— Почти ничего, — доложила она, останавливаясь у самого порога – как можно дальше от Холмсов – и наскоро стирая платком ярко-красную помаду. – Я выяснила три новых адреса, которые можно прощупать, но если предыдущие десять оказались выстрелами «в молоко»… — она качнула головой. Её огромные серебряные сережки звякнули.
— Благодарю за ваше замечание, сержант Донован, — сказал Майкрофт. – В случае, если для заключения выводов мне и Шерлоку понадобится ваша помощь, мы немедленно известим вас об этом.
В ответном взгляде сержанта Салли читалось нелестное. Эми подавила внезапный порыв тонко, высоко захихикать.
— Ещё что-нибудь? – осведомился Майкрофт.
— Пребывая в состоянии сильного алкогольного опьянения, подозреваемый Тед Фишер высказал буквально следующее: «Босс говорит, пора сматываться отсюда. Копы уже в затылок дышат, куда ни плюнь – везде коп, злой, как оса. Не дай бог, найдут его». На уточняющие вопросы вышеупомянутый мистер Фишер не ответил, поскольку алкогольное опьянение возымело действие в виде глубокого и продолжительного сна, — отчеканила сержант. – На этом всё… сэр.
Эми захотелось предупредить Салли, что она может провоцировать Шерлока, если хочет, но с Майкрофтом лучше не связываться, потому что Майкрофт слишком пропах деньгами и властью, чтобы не быть опасным. Хотя сержант Салли не могла не видеть этого сама, не правда ли.
Тед Фишер, повторила Эми мысленно. Должно быть, какой-нибудь мелкий наркодилер. И должно быть, сержант Салли работает под прикрытием, чтобы что-нибудь узнать как раз через него. И всё это совсем не так романтично, как в детективах.
— Позаботьтесь о том, чтобы адреса оказались у нас через тридцать секунд, сержант, — Майкрофт раздвинул губы в улыбке. – Можете идти.
Когда сержант Салли демонстративно захлопнула за собой дверь, Майкрофт взглянул на Эми.
— Тебе нужно вернуться домой, — сказал он. Это был не вопрос, это было утверждение.
— Нет, — парировала Эми и скрестила руки на груди.
— Не нужно, — доктор Уотсон – кажется, всё-таки Уотсон – встретился с Майкрофтом взглядом. – Ей будет спокойней здесь. Кроме того, если похищение инспектора – попытка воздействовать на вас лично, то оставлять её дома одну или даже с одним-двумя охранниками – небезопасно. Они могут решить, что два аргумента лучше, чем один.
— Чушь собачья, — сказала Эми, хотя вовсе не хотела произность этого вслух.
Доктор, Шерлок и Майкрофт посмотрели на неё, и под этими взглядами ей вдруг на самом деле захотелось домой – туда, где, в конце концов, можно будет расслабить ноющие шею и спину.
Правда, Эми не знала, как ей расслабиться, когда отец, может быть, в эту самую минуту… может быть, с ним будет происходить что-то плохое. А она в это время будет мыть голову яблочным шампунем, есть позавчерашний рисовый пудинг и смотреть на ночь телевизор?
— Я остаюсь, — заявила Эми, чтобы как-то сгладить впечатление от своей предыдущей реплики.
— Я всегда полагался на вас, доктор, как на разумного человека, — Майкрофт сделал паузу. – Полагаю, мне стоит довериться вашему суждению.
Эми выдохнула, только теперь осознав, что уже несколько секунд задерживала дыхание, и встала из кресла, чтобы налить себе ещё чаю. Почему-то ей казалось, что предстоящая ночь будет одной из самых долгих в её жизни, а потом может даже оказаться, что надо всё равно идти в школу. Чай не помешает.
— Хотите тоже? – спросила она исключительно у доктора.
— Черный, две ложки сахара, — откликнулся Шерлок.
Эми скрипнула зубами, но зачем-то сделала ему чай и даже положила правильное количество сахара.
Доктор подмигнул ей, когда она передавала Шерлоку чашку. Эми отвернулась и уставилась в окно.
За окном шел дождь, и из крохотных щелей между стенами и рамой несло сыростью и холодом.
Чай пах на всю комнату; пряно, сладко.
Обнадеживающе.
5
— …Когда ему скучно, он стреляет в стену, — доктор улыбнулся. – Боже, как сердилась миссис Хадсон, когда увидела выстрелянный им смайлик на обоях.
— Ненормальный, — согласилась Эми с неведомой ей миссис Хадсон, но слово отчего-то прозвучало не зло и не презрительно, а почти нежно. Трудно было сопротивляться открытой привязанности доктора Уотсона к Шерлоку – она обезоруживала.
Шерлок и Майкрофт молчали, стоя у окна, но Эми мерещилось, что между ними идёт нескончаемый разговор.
— Мы им не мешаем?
— Если бы мешали, мы бы сразу об этом узнали, — доктор покачал свою полупустую чашку в ладонях. – Они оба не стесняются на это указать.
— Почему никто ничего не делает? – Эми захотелось вскочить с кресла и нервно заходить по кабинету взад-вперед. – Столько времени прошло, что, если…
— Думать – это лучшее, что можно сейчас сделать. И нет никого, кто справился бы с этим лучше Шерлока и Майкрофта Холмсов, — доктор выглядел отвратительно спокойным, и Эми поборола искушение стукнуть его.
— Будем надеяться, они сделают всё возможное, — Эми окинула спину Майкрофта в гладком пиджаке негодующим взглядом.
— Ты его недолюбливаешь, верно? – мягко спросил доктор.
— Я хочу колы, — заявила Эми, выбираясь из кресла.
В холле для посетителей стоял автомат со сладостями и напитками. Эми протолкнула монеты в щель и нажала на кнопку.
— Я его ненавижу, — кратко объяснила она, забирая банку из окошечка. Почему-то говорить это вслух при Майкрофте показалось ей неправильным – хотя он, разумеется, и так отлично об этом знал.
— Почему?
— Вы что, чертов психоаналитик? – Эми вскрыла банку и отпила глоток колы.
— Я военный хирург. И всё-таки, почему?
Эми всерьёз задумалась над ответом. Причин было много, и она знала их все, и главную, и второстепенные, но все они сплелись в тесный лохматый клубок у неё в голове, и высказать их, объяснить – хотя бы для того, чтобы Уотсон перестал задавать свои вопросы – казалось совершенно невозможным.
Внезапно Эми почувствовала, что ужасно устала.
— Ты не хочешь дать ему шанс? – доктор выглядел так, словно беспокоился за них всех – за Эми, за её отца, за Майкрофта. Как будто он знал волшебное средство, благодаря которому всё станет хорошо, и очень хотел, чтобы они согласились его применить.
Эми тоже знала такое средство. Убрать Майкрофта прочь из жизни семьи Лестрейдов, и всё будет замечательно. Как раньше.
Кола была отвратительно приторной, но Эми пила её, пока думала, несмотря на то, что, в общем-то, не хотела пить, и доктор давал ей возможность подумать.
Сержант Салли вихрем промчалась через холл и скрылась в кабинете. Не успела Эми отправиться за ней следом, как дверь кабинета резко распахнулась, и в обратном направлении устремились Шерлок, Майкрофт и снова сержант Салли.
— У нас есть след! – крикнула она Эми, прежде чем выбежать обратно под проливной дождь.
Эми бросилась к двери, но они уже садились в машину – и последним садился Майкрофт, бледный, в сбившемся на сторону галстуке. Дождь прилепил ему волосы к голове, и Эми вспомнила, как он только что бежал через холл, забыв про свои тщательно взращенные достоинство и солидность.
Она прыснула; хихиканье перешло в смех, высокий и немного истеричный. Она смеялась до тех пор, пока машина не скрылась за углом, а смех не перешёл в икоту.
Доктор сунул ей её почти полную банку колы, чтобы запить икоту, и она с благодарностью приняла.
— Если он спасёт отца, я дам ему шанс, — сказала Эми.
Слова дались очень легко, гораздо легче, чем все путаные рассуждения о том, почему она не может дать этого шанса.
— Хорошо, — отозвался доктор.
Эми всё не переставала икать, и он увёл её обратно в тепло кабинета.
Им оставалось только ждать.
Уж это Эми умела делать, как никто другой.
6
Эми клонило в сон от усталости. Глаза слипались, и её всю знобило; доктор накрыл Эми своей курткой, но она сбросила куртку на пол – иначе непременно пригрелась бы и заснула. Телефон в кармане звонил громко, но Эми слышалось как сквозь вату.
— Три часа ночи, — заметил доктор, глядя на телефон в руках Эми.
— Это Майкрофт, — отозвалась она, открывая сообщение.
— Какие-то новости?
— Ничего определенного, — Эми затолкала телефон обратно в карман. – Пишет, что след оказался верный, но они опоздали, и сейчас продолжают искать.
Доктор кивнул.
— Шерлок вам не пишет, как идёт поиск, — заметила Эми.
— Полагаю, это просто не приходит ему в голову. А если бы пришло, вряд ли он счёл бы это настолько важным, чтобы останавливаться и набирать сообщение, — голос доктора не звучал ни обиженно, ни огорченно. Казалось, доктору было не привыкать к тому, что Шерлока сметает расследованием, словно вихрем, и уносит очень далеко.
Майкрофт же, следовательно, не только подумал о том, чтобы написать Эми, но и посчитал это важным и нашёл для этого время.
В груди разрасталось странное теплое чувство.
Эми понадеялась, что это изжога от колы.
+ + +
— Новое сообщение, — Эми тряхнула за плечо доктора, дремавшего за столом отца, спрятав руки в рукава свитера. – «Мы на месте. Через три минуты прибудет штурмовой отряд – в здании слишком много вооруженных людей, чтобы обойтись без него. М.Х.»
— Держу пари, он печатал это одной рукой, а другой удерживал Шерлока за полы пальто, чтобы тот не ворвался в здание в одиночку, — заметил доктор, растирая сонные глаза основаниями ладоней. – Минут через пятнадцать можно ждать ещё одно сообщение.
— Решающее, — уточнила Эми. – Хотите кофе?
— Не откажусь, — в зыбком утреннем свете доктор выглядел на десять лет старше, чем вчера вечером. Под глазами у него набрякли мешки, и он морщился, поворачивая голову, – наверное, во сне затекла шея.
Эми вытрясла последний кофе из банки, поделив его по-братски между собой и доктором. Руки дрожали – от усталости и от того, что она старательно не думала о том, сколько времени прошло, и о чём будет следующее сообщение.
Она любила детективы и боевики; частично потому, что их любил отец, частично потому, что было и правда интересно. Но в них всегда всё показывалось со стороны тех, кто расследовал и дрался, а ту сторону, которая ждёт, пьёт кофе литрами и до судорог, до панического приступа боится, что всё закончится плохо, не показывали никогда.
Эми представила, как каждое утро отец будет уходить на работу – потому что сегодня всё закончится хорошо, обязательно, и он продолжит работать чуть ли не с завтрашнего дня, непременно – и как она будет сидеть на уроках в школе и грызть карандаш, потому что вдруг что-то случится снова. Не то чтобы она не знала раньше, что что-то может случиться; просто она привыкла к ощущению, что отец неуязвим, потому что ничего никогда не происходило.
По крайней мере, ничего, о чём бы Эми знала. После этой мысли в кофе пришлось добавить два лишних кубика сахара – слишком уж горьким он показался.
— Десять минут, — вполголоса сказал доктор.
Телефон Эми лежал на столе между ними, со включенным на полную громкость звуком, всё ещё с половиной заряда в аккумуляторе, исправно ловящий сеть. Эми держалась за чашку обеими руками – лишь бы не уронить её, не пролить кофе, потому что если до телефона доберется жидкость, его же замкнёт.
— Двенадцать, — кофе в чашке Эми закончился.
— Тринадцать, — откликнулся доктор через шестьдесят секунд.
— Я решила, кем я стану после школы, — сказала Эми. – Бобби, как отец. И пойду в Скотланд-Ярд.
— Ты ещё много раз передумаешь, — предсказал доктор. – Тринадцать минут тридцать секунд.
— Может быть, — согласилась Эми. – Но прямо сейчас я настроена чертовски серьёзно. Четырнадцать.
Телефон зашёлся трелью, больно резанувшей по ушам, и тут же захлебнулся ею, когда Эми вдавила кнопку «ОК».
— «Всё хорошо. М.Х.», — прочла Эми вслух для доктора, и телефон выпал из рук, потому что внезапно показался неимоверно тяжелым.
— Всё хорошо, — успокаивающе повторил доктор, обнимая Эми за дрожащие плечи.
Эми захотелось расплакаться, но глаза упорно оставались сухими.
+ + +
Отец выглядел бледным и слабым, и Майкрофт поддерживал его, укутанного в дурацкое оранжевое одеяло. Эми вцепилась в отца, как тонущий – в обломок доски, и спрятала лицо у него на груди. От рубашки отца воняло порохом, потом, затхлостью и чем-то медицинским.
— Всё в порядке, — отец погладил её по голове, неловко, словно не знал, что делать с руками. – Со мной всё в порядке. Всё хорошо. Я даже не ранен. Просто провёл ночь в неприятной компании. Только и всего. Всё хорошо.
Эми вздохнула в рубашку. Только и всего. Рутинная работа.
— Сегодня ты не идёшь на работу, — предупредил Майкрофт.
— И завтра тоже, — сказала Эми, ради этих слов отстраняясь от рубашки. – И только попробуй сказать что-нибудь о том, что мне надо в школу.
— Тебе не надо пропускать уро… — начал отец виновато и решительно.
Эми закрыла ему рот ладонью.
+ + +
Дома отец заснул быстро, а Эми так и не смогла – глаза, так упорно слипавшиеся в кабинете ночью, теперь распахивались сами, и Эми лежала, глядя в потолок и чувствуя, как внутри слегка колышется море выпитого кофе. В конце концов её стошнило одним этим кофе, и спать расхотелось окончательно.
В квартире обнаружилось на удивление много пыли, и Эми протёрла её всю. Вымыла раковину на кухне, отдраила полы до безупречного блеска и перебрала фрукты в холодильнике, выкинув те, которые уже начали портиться.
Когда отец проснётся, точно захочет есть. Это означало, что нужно приготовить обед – или ужин, как получится – и Эми уже вымыла картошку и засунула в микроволновку стейк, чтобы размораживался, когда ей пришла в голову мысль. Не самая блестящая за все шестнадцать лет её жизни, но вполне себе ничего.
Эми вытерла руки о свой фартук с пучеглазым зайцем и вернулась в комнату. Телефон лежал на дне школьного рюкзака, и Эми успела засомневаться в удачности идеи, потратив на его поиски время, равное чистке всей вымытой картошки.
«Приходите на ужин. А.Л.»
Ответ пришёл через двадцать шесть секунд ровно.
«Благодарю за приглашение, Амелия. Буду с радостью. М.Х.»
Эми кинула телефон в карман фартука – на всякий случай – и пошла обратно на кухню, доставать второй стейк и ещё две картофелины.
Отец будет рад, подумала Эми.
На душе было неуютно, как будто с неё, подзажившей, только что содрали корочку сукровицы, и вместе с тем удивительно спокойно.
THE END