[hyourinmaru]

07.12.2010 в 18:35

Пишет [J]Diogen P. [DELETED user][/J]:

Гость/1
Название:Гость
Автор: Diogen P. пьяный
Бета: Diogen P. трезвый
Фандом: Vampire Knight
Пейринг: Канаме/Зеро
Рейтинг: R
Жанр: romance, angst
Дисклеймер: Все права принадлежат законным правообладателям.
Статус: Не закончен.*
Размер: Зарисовка
Предупреждения: *"Гость"- цикл зарисовок, объединенных одним сюжетом. Предположительное их количество пока неизвестно.
Размещение: Указание авторства обязательно.
Саммари: От судьбы не уйдешь.



Свеча зашипела, догорая, зачадила едким дымом и погасла. Канаме досадливо поморщился: он увлекся чтением письма, и наступившая темнота была вовсе некстати. Письмо пришло от Ичиджо с пометкой «сверхсрочно». Обычно аккуратный почерк, ровные строки и стройные фразы на этот раз удивляли острыми углами спешащих букв, торопливыми отрывистыми словами, что само по себе уже было дурным знаком. Канаме вздохнул и, чиркнув спичкой, зажег новую свечу, чтобы вернуться к чтению. «...находился под стражей в тюрьме при Гильдии, но два дня назад, перебив охрану, сбежал. Отследить перемещение не удалось. По моим данным, Кирюу Зеро невменяем; последний эксперимент Гильдии, направленный на прекращение его деградации и избавление от зависимости, о которой Вам известно больше моего, потерпел неудачу, вызвав необратимые изменения в психике. Кроме того, как охотник, он за последний год превзошел своих учителей, поэтому сумасшествие делает его потенциальной опасностью для Ночного Народа.
На уничтожение Зеро брошены значительные силы, но пока мы не можем найти его следов. Я подозреваю, что ему известно о готовящемся бале в честь Вашей помолвки. Мой долг- предупредить Вас о возможных неприятных сюрпризах.
Выражаю глубочайшее сожаление по поводу моего отсутствия на сегодняшней церемонии в связи с неотложными делами.
С искренними пожеланиями всего наилучшего,
Ичиджо Такума.»

Некоторое время Канаме вглядывался в лихорадочно бегущие строки, и ему казалось, что внутри приходят в движение громадные механизмы, медленно, с треском перемалывающие его сердце. В ушах стоял хруст и звон собственной боли.
Отчаяние Ичиджо было оправданно: Зеро и впрямь не стоило недооценивать, если «значительные силы» уже столько времени не могли ни обнаружить его, ни уничтожить. Почему именно теперь?
Этой ночью должна была состояться пышная церемония, на которой Повелитель намеревался представить аристократам свою невесту- Куран Юки. Канаме сощурился и поднес скомканное письмо к дрожащему пламени свечи.

Едва опустились сумерки, слуги начали последние приготовления. Везде царила суматоха, в замке витало настроение праздника, и только на душе у Повелителя было тоскливо и тревожно. Предчувствие, которое стало внутренним голосом Канаме, твердило, что этой ночью его ждет весьма занимательное представление, и теперь письмо Ичиджо многое прояснило.
Теплые отблески пламени освещали лицо вампира, придавая его нечеловеческой красоте оттенок вечерней печали. Прикрыв ладонью глаза, в которых расползался багровый туман, Канаме вспоминал жадные, судорожные укусы, захлебывающиеся глотки, когда разорвав артерию, Кирюу приникал к ране, чтобы обрушить на Канаме хаос своих запутанных чувств- ненависти, боли, унижения, стыда, алчности, всепоглощающей жажды и желания такой остроты, что Повелителю вампиров стоило изрядных усилий удержаться от невольного стона. Зеро был его бездной, его проклятием, его самой непокорной и дерзкой пешкой, его нелепой потерей.
Ощутив приближение, Повелитель выпрямился, загоняя воспоминания глубже в лабиринты своей памяти, и провел рукой по волосам. Робкий стук в дверь подтвердил, что его способности не притупились- он почувствовал Юки ещё на лестнице.
-Канаме-сама?...
-Входи, Юки, -он обернулся к ней с улыбкой, с нежностью в темных глазах; протянул руку, любовно касаясь её щеки; тронул легким поцелуем мягкие губы, разом лишая дыхания. Подсмотрев это ласковое приветствие, никто не заподозрил бы Канаме в равнодушии. Но, как и подобает Повелителю, Канаме предпочитал быть искренним только с самим собой. Исключением когда-то был Зеро, но ещё прошлой ночью Канаме был уверен, что эта окровавленная истерзанная страница в книге его бесконечной жизни закрыта навсегда. Что же до Юки, то Канаме не приходилось даже прикладывать усилий, чтобы поддерживать иллюзию ровного, сильного и нежного чувства к ней. Порой, в минуты усталости, её застенчивость начинала казаться наигранной, робость- скучной, немое обожание- раздражающим, но традиции требовали соединиться с ней, а подобные формальности всегда значили неизмеримо много среди аристократии как вампиров, так и людей, поэтому вампир ни словом, ни взглядом не выдавал своего безразличия.
-Вы чем-то расстроены, Канаме-сама?
-Только тем, что моя дорогая девочка вспомнила обо мне так поздно. Почему ты не зашла раньше? Церемония вот-вот начнется. Ты готова, Юки? –бархатный глубокий голос, скрывающий так много за простым вопросом- «Ты готова стать моей навечно?»
Ресницы дрогнули, когда Юкки подняла глаза на своего Повелителя, чтобы, зардевшись, прошептать «Да, Канаме-сама.» Куран бережно привлек её к себе, обнимая хрупкие плечи:
-Ты не будешь знать ни печалей, ни забот; я на всё пойду, чтобы ты улыбнулась. Идём, время пришло, -и Канаме предложил своей невесте руку.
*
Светильники, украшавшие большой зал, разливали вокруг матовое серебристое сияние, в котором приглашенные, вечно юные ночные создания казались ещё бледнее и прекраснее обычного. Двадцать четыре аристократические семьи замерли в глубоких почтительных поклонах и реверансах по обе стороны от ковровой дорожки, по которой под руку шли Юки и Канаме Куран. Белое платье Юки, легкое и скромное, казалось невинным, оттененное темным фраком Канаме, она робко улыбалась, кивая знакомым дамам, но Канаме чувствовал дрожь её локтя. Вместе они прошли по залу к двум высоким креслам, но садиться не торопились: несмело зазвучали скрипки, затем вступили флейты, и начался первый танец, который открывали нареченные. Юки двигалась легко, словно бабочка, ведомая своим партнером, и Канаме слышал восхищенные вздохи гостей: все любовались их танцем. Кружа с ней меж других пар, он постоянно прислушивался к себе, желая предугадать момент, когда появится охотник, но ничего подозрительного не чувствовал. Постоянное напряжение изматывало и раздражало; Канаме снова начал невольно воскрешать в памяти насмешливое лицо Зеро, его сутулые плечи, уверенную, чуть тяжелую походку, жадную, кривую улыбку, которая появлялась на губах Кирюу перед тем бесстыдным поцелуем в шею, который переходил в глубокий укус…
-Канаме-сама!... –Юки потрясенно смотрела ему в лицо, и Канаме понял, что стиснул тонкую талию в руках, словно желая сломать. Не говоря ни слова, он ослабил хватку и продолжил танец. Наконец музыка стихла; Канаме вывел Юки на возвышение, сооруженное для его торжественной речи. Он видел лица, обращенные к нему, на которых застыло одинаковое выражение подобострастного внимания, и размышлял о том, какой скучный получится вечер, если Зеро не удастся пробраться в замок.
-Сегодня вы все- мои дорогие гости. Этого дня я ждал долгие годы, поэтому я рад разделить с вами наше скромное торжество, -Канаме говорил непринужденно и выразительно, заставляя слушателей проникнуться настроением момента, - Словно большая семья, мы собрались здесь для того, чтобы отметить важное и, без сомнения, счастливое событие для всего Ночного народа: мою помолвку с Куран Юки. По окончании церемонии… Ощущение вторжения, знакомое, острое, затопило всё его существо, заставив умолкнуть на полуслове.
Высокое стрельчатое окно взорвалось осколками, заглушая пронзительным звоном шепот среди взволнованных аристократов. Вампиры, собравшиеся было возле возвышения, отпрянули, когда в груде битых витражных стекол кто-то закопошился. Вскочив, незнакомец вскинул голову, и Канаме почувствовал, как падает в ту самую знакомую сиреневую бездну; в наступившей тишине он поднял руку и ослабил узел галстука, ставший вдруг слишком тугим. Оставалось только удивляться наглости Кирюу.
-Куран, ты кое-кого забыл пригласить.
Гость шагнул вперед, и Юки ахнула, закрывая рот руками, кто-то из вампиров выронил бокал. Канаме и сам вздрогнул, вновь услышав голос, некогда хорошо знакомый, но теперь надтреснутый и хриплый. «Откуда он тут? Как ему удалось скрыть свое присутствие?,» -пронеслось в голове, за долю секунды до того, как Кирюу, размахнувшись, вдребезги разбил об пол какую-то склянку, которую движением фокусника достал из-за отворота светло-серого сюртука.
Раздался звон осколков, и все вампиры, словно подчиняясь немому приказу, ринулись к Зеро, с каждым шагом все больше теряя человеческий облик.
-Зеро!... –крик Юки, жалобный и отчаянный, эхом заметался под высоким сводчатым потолком, но Кирюу будто не слышал.
Он стоял неподвижно, наблюдая за приближением рассерженных монстров, и вот те, кто бежали первыми, начали спотыкаться, словно пьяные. Канаме почувствовал запах, странный, едкий, дурманящий, и почти сразу ощутил, как на него наваливается непривычное оцепенение.
Схватив Юки за руку, он из последних сил швырнул её в кресло за своей спиной, где она, слабо застонав, замерла в неестественной неловкой позе, словно восковая фигура. Канаме тяжело оперся о край стоявшего рядом стола, алые розы в высокой вазе сводили с ума яркостью лепестков. «Мне не сдвинуться с места. Нужно время, чтобы справиться с этой дремотой. Но что он сделал?»
Вампиры тем временем падали на пол, словно тряпичные куклы. Наконец последний, дернувшись, замер, и Зеро для верности пнул его носком ботинка. Удовлетворенно хмыкнув, он огляделся, и тут его взгляд наткнулся на Канаме. Дернувшись, точно от удара, Зеро сделал несколько шагов к столу и Куран наконец увидел его лицо. Впервые за последнюю сотню лет он по-настоящему ощутил, что его сердце остановилось: в глазах, некогда светлых и чистых, теперь бушевало безумие. Рот кривила усмешка, жутковато оттененная свежим рубцом на левой щеке. Серебристые волосы, растрепанные, как, впрочем, и всегда, в этом освещении и вовсе казались белыми.
-Не вежливо забывать о врагах, Куран, -Зеро выплевывал слова, подходя все ближе. Канаме напрягся изо всех сил, но смог только прошипеть в ответ:
-Что ты сделал с нами?
-С вами? –Зеро, казалось, позабавило подобное обобщение, -Все твои шавки спят, Куран. Я спел им колыбельную. Когда придет время, я тоже, наконец, усну. Ты мне в этом поможешь.
Теперь он стоял прямо напротив, и, протянув руку, зарылся пальцами в шелковистые, мягкие волосы Канаме. Вампир едва ощутимо дрогнул, и Зеро отдернул руку:
-Я…совсем позабыл, что оскверняю тебя своим прикосновением, -пробормотал он угрюмо, усмехаясь и не глядя на Курана.
-Зе…ро… -в слабом голосе послышались укоряющие ноты.
-Заткнись! Тебя, видно, не обездвижить даже ртутными парами, но у меня на этот случай есть…Есть… Что я… Мне… -Кирюу запнулся, затравленно озираясь, словно только что осознал, где находится.
-Юки, -наконец выдохнул он, бросаясь к её креслу и опускаясь на колени, -Юки!...
Канаме из-под ресниц следил, как Зеро хватает безжизненно повисшие руки, всматривается в неподвижно-мертвое лицо, и в нем поднималась досада на свое бессилие.
-Я пришел, чтобы исполнить обещание перед тем, как меня не станет, Юки. Я прошел через пытки и смерть, и теперь я готов забрать твою жизнь, -голос прозвучал мерно и отстраненно, словно Зеро говорил сам с собой.
-Она не слышит, -Канаме наконец повернулся и облокотился спиной о край стола. Полупьяный туман в голове медленно рассеивался, сменяясь досадой. Куран никак не мог понять, как Церемония превратилась в подобную нелепость. Наблюдать за сумасшедшим Зеро было неприятно, равно, как и вспоминать, что в его безумии виноват сам Канаме.
-Тебе меня не остановить, -знакомые интонации резанули слух, но Канаме сдержался, и не повернул головы, -я заберу её с собой.
Зеро отстранился от Юки и вытянул Кровавую розу. Зазвенела цепь, раздался щелчок взводимого курка.
-Так и знал, что тебе будет наплевать, убью я её или нет, -Зеро нежно прижал дуло к бледному виску Юки.
-Я могу излечить твое безумие.
-Если кто здесь и безумен, то это ты, Куран. Мог бы остановить меня уже тысячу раз, но всё ещё…
Отпущенные на восстановление минуты истекли. Канаме метнулся к Кирюу так быстро, что ни человеческий, ни кроваво-красный глаз не уследили бы за ним. Мгновение – и Зеро уже был распят на столе среди рассыпавшихся роз. Револьвер упал на пол с глухим металлическим стуком, но Канаме этого не заметил: удерживая Зеро за руки, опустившись сверху и прижимая его к столу, он всматривался в темные пульсирующие зрачки и говорил, словно не мог остановиться:
-Ты сам отказался от меня, разрушил узы, связывавшие нас, причинив тем самым мне такие же муки, как и себе. Потом сбежал, чтобы приползти в Гильдию и там позволять им пытать и уродовать себя, пока они не превратили тебя в это недосущество. И всё вместо того, чтобы принять свою природу, принять меня! Ты говорил, что пойдешь на всё, чтобы меня убить, что я – тот, кто сделал тебя монстром, которого остается только уничтожить, ты помнишь? Больше нет смысла повторять тебе, что ты сам выбрал такой путь, слишком гордый, чтобы следовать за мной, -Канаме склонился к самому уху Зеро и осторожно попробовал языком холод серег, ощущая, как в нем пробуждается древняя всепоглощающая страсть обладать.
-Не прикасайся ко мне! –Зеро, разрушая магию голоса Канаме, принялся вырываться так яростно, что Канаме пришлось прижаться к нему всем телом. Он чувствовал, как колотится сердце Кирюу, как сильные руки упираются ему в грудь попытке оттолкнуть, разжигая жажду.
-Ты поплатишься за своё упрямство, Кирюу Зеро.
Зеро выгнулся и захрипел, хватая ртом воздух, когда клыки пробили кожу на шее и глубоко погрузились в неподатливую плоть. Закрыв глаза, Канаме сделал первый глоток.
«…иди к черту, Куран. Я не твой пес и не шлюха, чтобы охранять тебя и удовлетворять, когда тебе заблагорассудится…»
Куран на миг оторвался, чтобы снова, зарычав, разорвать плоть на этот раз чуть ниже первого укуса. Кирюу кричал, под опущенными веками метались глаза, пальцы вцепились в плечи вампира, приникшего к шее.
«…не моя вина, что ты чувствуешь себя собакой. Не можешь справиться с собой- уходи. Я не собираюсь подыгрывать твоим скандалам…»
-Это ты…ты виноват…- Зеро всхлипнул, руки бессильно упали, грудь тяжело вздымалась от частых трудных вздохов. Канаме фыркнул ему в шею и принялся зализывать разорванную артию; горячий язык собирал темную густую кровь- вампир смаковал привкус безумия. Оставляя след размыто-красных поцелуев, Канаме спустился к ключице, лаская кожу дыханием:
-Конечно, я, -рывком приподнявшись, Куран впился поцелуем в бескровные губы, раздвигая их языком, проникая внутрь, лаская рот Зеро нетерпеливо и неосторожно- клык задел губу, и вампир тут же слизал выступившую кровь. Зеро прерывисто выдохнул, и, напрягая оставшиеся силы, поднял руки, чтобы уронить их, заключая Повелителя в отчаянное объятие.
-Выпей меня всего, -прошептал он, и слеза скатилась по впалой щеке, -Я хочу рассыпаться в твоих руках. Когда они пытали меня… я думал только…о том, как ты возьмешь мою жизнь.
В зрачках Канаме можно было заблудиться, когда он склонился над Зеро, бережно поддерживая тяжелую голову Кирюу:
-Не разговаривай. Я дал тебе уйти тогда потому, что думал, люди забывчивы. Думал, ты позабыл всё, что чувствовал ко мне. Но раз ты посмел вернуться, значит, ты ничего не забыл.
-Канаме, я…
-Молчи. Ещё один укус, и ты потеряешь сознание. Но я позволю тебе выбрать: стань моим, или уходи в небытие.
Кирюу закрыл глаза: яркий белый свет был невыносим, а от близости Курана, который видел его слезы, чувствовал дрожь его желания, все мысли путались в ускользающем сознании. Губы дрогнули в слабой усмешке, и Канаме услышал почти беззвучный ответ:
-Я твой.
Последнее, что увидел Зеро, прежде чем всё померкло,- тонкую хищную улыбку Канаме. Но в следующий миг Куран рванул белую кожу своего запястья, и горячая вечная жизнь хлынула в горло Зеро.