[hyourinmaru]

09.09.2012 в 03:35

Пишет  YumiKoboyashy:

Утраченный рай
Название: Утраченный рай
Автор: YumiKoboyashy
Пейринг: Себастьян Моран/Джим Мориарти
Бета: Leila.Mary, консультирующая Муза - ЧайнаяЧашка.
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Размер: мини (~ 5000 слов)
Дисклеймер: отказываюсь
Размещение: да, конечно, но со ссылкой)
Саммари: Джим и Себастьян вынуждены скрываться от полиции в маленькой квартире на окраине Лондона.
Предупреждение: ООС
Комментарии автора: фик написан для [L]Шерли-глюк[/L] и является продолжением драббла "Сотворение ада"

- Это квартира моего друга, - сказал Моран, включая свет. – Его сейчас нет в стране. Мы можем побыть в ней какое-то время, пока всё не уляжется. Здесь нас никто не найдёт.
- Не подозревал, что у тебя могут быть друзья, Себастьян, - Мориарти вошёл и огляделся.
Квартира выглядела заброшенной: слой пыли на мебели, кресла в белых чехлах, занавеска не первой свежести, висящая живописными складками, сорванная с нескольких крючков, выцветшие журналы годичной давности на журнальном столике. Она была совсем небольшой: две комнаты - крошечная спальня и гостиная. Кухни как таковой не было – в углу находилась раковина, рядом стояла газовая плита, на полке – микроволновка.
- Здесь, конечно, не апартаменты, - Себастьян подошёл к окну, задёрнул шторы, срывая их ещё с нескольких крючков, - но…
- Это не имеет значения, - Джим окинул равнодушным взглядом потёртые обои. – Здесь есть Интернет?
- Есть, насколько я помню, - Моран сдёрнул чехол с кресла, подняв облако пыли, поморщился.
- Это главное, - произнёс Джим, садясь в кресло, устало откидывая голову на спинку и закрывая глаза. – Связь нам понадобится.
К вечеру Моран попытался привести квартиру в божеский вид – в военное время ему случалось жить в условиях и похуже, но стремление к порядку стало одной из офицерских привычек. Им нужна была еда и одежда: сюда пришлось ехать второпях, заезжать домой было опасно, поэтому Джим так и сидел за компьютером в дорогом костюме, сбросив лишь пиджак и подвернув рукава рубашки, а на джинсах Себастьяна виднелись бурые пятна крови убитого днём полицейского, что, конечно, комфорта в нынешней ситуации не прибавляло. Еду можно было заказать с собой в соседнем китайском ресторанчике, накупить одежды он предпочёл в черити шоп – благотворительном магазине через два квартала от их убежища, принадлежавшем по иронии судьбы фонду «Помощь семьям погибших полицейских».
Когда он вернулся, внимание Джима было всё так же приковано к компьютеру, поэтому он просто молча высыпал барахло из пакета на диван в гостиной, выбрал то, что купил себе, и направился в душ. Горячие струи воды будто смывали накопившееся напряжение, освобождая тело, мысли и душу от грязи прошедшего дня, даруя, пусть временное, но умиротворение.
Джим сидел перед уже выключенным компьютером, откинувшись на спинку стула и заведя руки за голову. Глаза его были закрыты.
- Тут только одна кровать, Себастьян, - сказал он, не размыкая век, как только услышал, что Моран вошёл в гостиную. – Я не хотел бы…
- Я буду спать здесь, - Себастьян освободил диван от пакетов, бросил на него плед и подушку.
- Отлично, - Джим поднялся, окинул его взглядом, скользнув по голому торсу и задержавшись на незастёгнутой пуговице чёрных джинсов, и скрылся за дверью в ванной.
Моран подошёл к окну, прислонился рукой к откосу, уткнувшись лицом в сгиб локтя, и закрыл глаза. Шёл дождь, капли тяжело барабанили по карнизу, было слышно, как лилась вода в душе – это давало иллюзию водоворота, затягивающей воронки, сопротивляться которой уже не было сил. Хотелось смириться и плыть по течению, даже если оно несёт к краю ревущего водопада. Должно быть, он задремал и очнулся от лёгкого движения рядом. Вода в душе уже не шумела, он обернулся и увидел Джима. Тот был в голубых потёртых джинсах и серой поношенной футболке с растянутым воротом, обнажавшим тонкую шею и худые ключицы. Это делало его похожим на подростка, а влажные взъерошенные волосы и отчаянное выражение чёрных глаз полностью довершали сходство.
- Нас кто-то предал, Себастьян, - он прислонился спиной к стене по другую сторону окна. – Иначе откуда ему и его доктору было знать, что мы всё-таки там появимся. Он знал всё заранее и привёл за собой ищеек.
Он сжал кулаки.
- Я его найду. Того, кто нас предал. Не знаю пока, что я с ним сделаю, но с жизнью он может распрощаться – в этом я совершенно уверен. Я могу понять многие грехи и человеческие слабости: алчность, трусость, похоть… Но предательства я не потерплю.
Он взглянул Морану прямо в глаза.
- Я не люблю, когда меня хотят оставить в дураках, Себастьян, - тихо произнёс он, протянул руку и коснулся его щеки, легко провёл пальцами по шее, впадинке между ключицами, дошёл до середины рёбер, остановившись напротив сердца, словно проверяя, насколько чаще оно стало биться.
Моран перехватил его запястье, медленно, будто боясь спугнуть, притянул Джима к себе. Тот не сопротивлялся этим действиям, но и не поощрял их. Казалось, он отчаянно нуждался сейчас в прикосновениях и испытывал из-за этого досаду на самого себя. Себастьян скользнул губами по влажным чёрным волосам на виске, осторожно, словно приручая, коснулся кожи за ухом, почувствовав, как Джим втянул воздух и напрягся в его руках. Это было… возбуждающе. Он склонился ниже, его губы находились в дюйме ото рта Джима, который, казалось, не просто губы сжал, но даже зубы стиснул.
- Довольно, - это слово он, скорее, не услышал, а почувствовал на своих губах. Ладони твёрдо упёрлись ему в грудь. – Не сегодня, Себастьян.
Моран задержал дыхание и, помедлив, разжал руки. Джим выскользнул из них и отступил на шаг. Глаза его блестели, в полумраке они казались просто огромными. Он скрестил руки на груди, будто пытаясь отгородиться.
- Знаешь, Джим, - выдохнул Моран и провёл рукой по волосам. – Я тоже не люблю, когда из меня делают дурака.
Мориарти уже справился с собой, с вызовом вздёрнул голову, его поза выглядела уже не как выражение защиты, а как демонстрация превосходства.
- Но сегодня действительно не время, - бесстрастно добавил Моран. – День был тяжёлый. Надо отдохнуть.
Он подошёл к дивану и улёгся, повернувшись к Джиму спиной. Тот, постояв в нерешительности несколько секунд, зашёл в спальню и тихо прикрыл за собой дверь. Никто из них не проронил больше ни слова.
Утро тоже прошло в молчании. Себастьян разогрел остатки еды в микроволновке, Джим жевал, уткнувшись в компьютер. Черты его лица приобрели привычное выражение жёсткости, расчётливости, высокомерия. Губы были плотно сжаты, складки у рта придавали ему мстительное выражение. На нём были те же джинсы и футболка, но, сейчас казалось, что угловатый подросток остался всего лишь наваждением в ночи, вообще о ночном происшествии ничто не напоминало, кроме теней под глазами, говорящих о том, что уснул он не сразу.
Себастьян всегда считал, что неплохо разбирается в людях, но он должен был признать - Мориарти постоянно ставил его в тупик. Моран никак не мог понять, когда Джим бывает настоящим. Он был изменчив и подвижен, как ртуть, и даже, казалось, обладал свойствами этого химического элемента: металл, но жидкий, способный обволакивать любую поверхность; самодостаточный и цельный, когда его не трогаешь, но распадающийся на множество противоречащих друг другу составляющих, когда к нему прикасаешься; диамагнетик, намагничивающийся против направления магнитного поля – Джим всегда делал всё наперекор. Вдобавок к тому точка кипения у него была чрезвычайно низкой – любое неосторожно сказанное слово могло вывести его из себя, пары при кипении ядовитыми и смертельными для любой формы жизни, а способность замыкать электрическую цепь неизменно приводила к взрыву. И с недавних пор Себастьян начал понимать, что именно это ему в Джиме и нравится. Кроме того, он неплохо знал химию и помнил, что только в вакууме и только если пропустить через это «живое серебро» электрические разряды, ртуть начинает реагировать, становясь источником света.
Ситуация, в которой они оказались, напоминала вакуум – Джим не мог воспользоваться своими связями и своей властью в полную силу. А электрические разряды, как показывали события сегодняшней ночи, в подобном положении не заставят себя долго ждать.
Молчание Морана не тяготило, но как-то необходимо было научиться выживать и в вакууме, поэтому он первый произнёс:
- У нас заканчиваются наличные. А застряли мы здесь, я думаю, надолго.
Джим откинулся на спинку стула и перевёл взгляд с монитора на Морана.
- Как тебе имя Ричард, Себастьян? – обворожительно улыбнулся он.
Моран пожал плечами.
- Ричард Брук, - Джим, казалось, смаковал это имя, перекатывая его вибрирующие звуки на языке.
- Кто это? – равнодушно спросил Себастьян, его и правда мало это интересовало.
- Тот, кто нам поможет выбраться из всего этого дерьма, полагаю, - Джим быстро написал что-то на клочке бумаги, встал и подошёл к Морану.
Он приблизился к нему вплотную, глядя прямо в глаза, взял за руку и вложил в неё записку.
- Это адрес, по которому тебя ждут, - произнёс он, не вынимая свои пальцы из ладони Себастьяна. - Там дадут банковскую карту на имя Ричарда Брука и все данные к ней. Снимешь столько наличных, сколько потребуется.
Джим не убирал руку, почти прижавшись к Морану. Казалось, он боялся, что тот уйдёт и никогда не вернётся, если его отпустить. Себастьян смотрел на его влажные полуоткрытые губы, которые были так маняще близко, и совершенно чётко осознавал, что им откровенно манипулируют. Он прекрасно знал, на какие уловки может пуститься хищник, чтобы заманить жертву в ловушку. Моран сам был охотником, написавшим две книги об этом мастерстве и приобретшим настоящее животное чутьё опасности. Кроме того, ему доводилось постигать основы дипломатических премудростей, будучи сыном британского дипломатического посланника и дипкурьером в Афганской военной кампании. А искусство дипломатии, как известно, состоит в том, чтобы сделать правильный акцент в каждый конкретный момент на одном из трех средств, имеющихся в ее распоряжении: убеждении, компромиссе и угрозе силой. Себастьян чувствовал, что остановиться сейчас нужно на компромиссе. Он легко сжал в ответном жесте ладонь Джима, провёл другой рукой по его щеке и открытым для поцелуя губам, отклонился и направился к двери.
- Себастьян… - услышал он негромкий оклик и обернулся.
Джим снова выглядел сбитым с толку подростком с огромными чёрными беспомощными глазами, и хотя Себастьян знал, что это лишь одна из личин из богатого арсенала Мориарти, от такого образа у него каждый раз перехватывало дыхание, и он ничего не мог с собой поделать.
- Береги себя… - шёпотом, почти искренне произнёс Джим.
Себастьян скользнул взглядом по тонким пальцам, теребившим растянутый ворот футболки, и, подавив в себе желание достать пистолет и пристрелить своего босса здесь же - плевать, что друг голову оторвёт за пятна крови на обоях – зло выдохнул и вышел.
Когда он вернулся, Джим сидел, закинув ноги на стол, на мониторе скакали персонажи компьютерной игры, которые дрались совершенно произвольно – Мориарти вообще не прикасался к клавиатуре, лениво наблюдая за поединком и просто изредка нажимая на «New game», когда на экране высвечивалось «The game is over».
- Развлекаешься? – Моран кинул банковскую карту на стол.
- Делаю их свободными. Даю полную свободу выбора, - Мориарти лениво ткнул на клавишу начала игры.
- Ясно, - ответил Моран и только теперь увидел почти опустошённую бутылку «Jameson». – Ты что выходил из квартиры?
- Мой любимый ирландский виски… - мечтательно произнёс Джим, глядя наивными глазами. – Не смог удержаться.
Себастьян сбросил его ноги со стола.
- Ты в своём уме? Я рискнул привести тебя в эту квартиру. Ты знаешь, что всех нас подставляешь? Тебя ищут, твои фотографии показывают по всем телевизионным каналам…
Мориарти пьяно фыркнул.
- Вот она, слава… ты знаешь, что в детстве я хотел быть знаменитым спортсменом? Пловцом. Но мне помешали. Не терплю, когда мне мешают.
Моран склонился над Джимом, сгребая в горсть его футболку, другой рукой вцепился пальцами в подбородок, дёргая его лицо вверх.
- Ты всегда думаешь только о себе? Верно, Джим? – Себастьян никогда не кричал, когда был рассержен, сейчас же он был просто в ярости, поэтому говорил очень тихо.
Джим захлопал ресницами и, подавшись вперёд, стал поглаживать пальцами напрягшиеся руки Морана.
- Не… Не всегда… - влажно выдохнул он. – Я последнее время очень часто думаю ещё об одном человеке. Сказать, о ком?..
Моран заставил себя разжать пальцы и выпрямиться, чтобы не ударить по этому нарочито доверчивому лицу – он больше не мог выносить это представление.
- Нам ничего не угрожает, Себастьян, - заговорил Мориарти, поднимаясь. Его пошатывало, и он ухватился за край стола в поисках опоры. – Вот увидишь, завтра вообще всё изменится. Трюк с Ричардом Бруком должен сработать. Этот ход будет гениален. Это я и решил отметить. Ну, не будь занудой…
Джим оторвался от стола и нетвёрдой походкой двинулся к Морану. По пути он запнулся о ножку стула и буквально рухнул Себастьяну в руки, обхватив его за шею.
- Ну же, Себастьян… - его пальцы ерошили короткие светлые волосы, нажимая на затылок, вынуждая нагибаться к его лицу.
Моран попытался отклониться, но Джим прижался к его губам в таком жёстком поцелуе, что их зубы стукнулись. Руки Мориарти скользили по плечам Себастьяна, поглаживали по спине, возвращались к его затылку, не давая отклониться. Джим не скрывал возбуждения, постанывая в такт ритмичным движениям, с которыми он вжимался в Морана. Тот, обескураженный таким напором, отступал шаг за шагом, чтобы сохранить равновесие, пока не впечатался спиной в стену. Дыхание Джима состояло сплошь из алкогольных паров, поцелуй по своему вкусу словно заменял стакан виски и был ошеломляющим по своей порочности, но Моран чувствовал, как это начинает его заводить. Лишь одно его царапало – ощущение, что он просто удачно подвернулся под руку – настолько разительно отличалось нынешнее поведение Джима от вчерашнего. Поэтому когда Мориарти стал тянуть рубашку Себастьяна из джинсов и дёргать его за ремень, тот, стараясь игнорировать ноющее напряжение в паху, настойчиво требующее прикосновения, перехватил его за запястье и отвёл руку в сторону. Джим, тяжело дыша, в недоумении посмотрел на него, облизнув припухшие губы.
- Нам нужно прояснить один момент, - произнёс Моран, изо всех сил стараясь, чтобы голос не сорвался на середине фразы.
- Не сейчас, Себастьян, - Джим попытался освободить руку, но Моран держал крепко.
Мориарти в отчаянии застонал, запрокинув голову. Линия тонкой шеи и этот хриплый стон чуть не снесли к чертям весь самоконтроль Себастьяна, единственным желанием которого было взять это тело, упиваясь его доступностью, и вколачиваться в него так долго и яростно, пока Джим не попросит пощады. До этого у них была только одна ночь, и Моран терпеливо ждал повторения, но ему просто необходимо было расставить все точки над «i», если он не хотел стать впредь обычным факером, являющимся по первому зову своего босса.
- Нам нужно прояснить один момент, - повторил он. – Это ты хочешь меня или бутылка твоего любимого виски?
- Да какая тебе разница? – Джим был раздражён. – Мне это сейчас нужно. Ты мне сейчас нужен, Себастьян.
Он освободил руки и, схватив Морана за воротник рубашки, с силой притянул к себе.
- Только сейчас? – Себастьян был твёрдо намерен довести начатый разговор до конца. – А завтра ты пнёшь меня, если у тебя не будет настроения, как ты это сделал вчера?
- Ты работаешь на меня, Себастьян, - зло прошипел Мориарти. – Я плачу тебе и немало. Так что будь добр…
Он не успел договорить: Моран сжал его плечи и, резко развернув, припёр к стене.
- Я чётко осознаю разницу между собой и ковриком для ног, Джим, - очень тихо произнёс он, глядя в огромные чёрные глаза, из которых мгновенно выветрился весь хмель. – Надеюсь, со временем ты тоже сможешь это уяснить.
- Чёрт… - прошептал Джим. - Я… Я не…
Моран отпустил его и, не дослушав, направился к двери.
- Себастьян… - едва расслышал он позади себя. – Ты обещал…
Не оборачиваясь, Моран взял куртку и, надевая её на ходу, вышел вон, хлопнув дверью.
Он вышел на улицу и глубоко вздохнул всей грудью, подставляя лицо под лондонскую морось. Ему жутко хотелось либо достать пистолет и пострелять наугад по окнам, либо выпить чего-нибудь покрепче.
Он выбрал второе.
Круглосуточный минимаркет был десяти минутах ходьбы. Себастьян скользнул взглядом по рядам спиртного, практически неосознанно схватил бутылку «Jameson» и зашагал к кассе. Открыть виски он попытался ещё у выхода, но тут тяжёлая дверь распахнулась, выбив у него бутылку из рук. Она ударилась об асфальт, с глухим стуком разбившись на уродливые осколки.
- Оу… - услышал Себастьян. – Простите… Мне очень-очень жаль…
Он поднял глаза. Перед ним стоял темноволосый юноша лет двадцати с огромными чёрными глазами, в голубых потёртых джинсах и футболке с растянутым воротом.
- Позвольте я куплю вам новую бутылку, - весь его вид говорил о раскаянии. Он был искренне расстроен. Это выглядело очень забавно и трогательно.
- Пустяки, - пробормотал Моран. – Я куплю сам.
- Но это ведь моя вина, - горячо заговорил молодой человек. – Давайте хотя бы пополам.
Себастьян смотрел на него, начиная совершенно чётко осознавать, кого ему этот мальчик напоминает. Ситуация была настолько абсурдной, что в этот момент он готов был поверить в историю про доктора Джекила и мистера Хайда. Словно одна из сущностей Джима вырвалась на свободу и материализовалась в новом теле. Он провёл рукой по лбу.
- Был трудный день? – улыбнулся юноша.
От него веяло такой молодостью, свежестью и непорочностью, что Себастьян не мог не улыбнуться в ответ.
- Да, что-то вроде того. Хорошо, согласен новую бутылку купить пополам. Надеюсь, после этого ты просто не сможешь отказаться составить мне компанию, чтобы распить её, - он взглянул прямо ему в глаза.
В этот момент Себастьяну до боли хотелось к нему прикоснуться, почувствовать его вкус, ощутить, как напрягается под ним это гибкое тело.
Молодой человек чуть склонил голову, не разрывая взгляда. Казалось, он увидел в глазах Морана отражение его мыслей.
- Джейкоб, - наконец протянул он руку. – Джейкоб Дэй. Я здесь живу недалеко. Приглашаю в гости.
- Себастьян, - ответил на рукопожатие Моран. – С радостью приму приглашение.

Всё было именно так, как он хотел: знакомый вкус виски на губах, влажный жар тела – и никакого контроля за мыслями и выстроенными эмоциональными барьерами. Джейкоб раскрылся перед ним сразу. Этот мальчик своей естественностью и непосредственностью наделял его внутренней свободой, радость которой Себастьян уже начал забывать. Ему нравилось в нём всё: как он запрокидывает голову, выгибаясь и зарывая пальцы в свои собственные волосы, его частое дыхание и жалобные стоны, блеск его чёрных глаз и то, что можно всем этим откровенно любоваться, не опасаясь, что перед тобой искусно подобранная для ситуации маска.

Себастьян вернулся в их временное жилище утром, зайдя по дороге в аптеку за средством от похмелья – его чутьё подсказывало, что босс будет этим утром страдать от головной боли. И действительно, Джим неподвижно сидел за столом перед включённым компьютером, обхватив голову и закрыв глаза. Он даже не повернулся, когда хлопнула дверь. Себастьян налил стакан воды, бросил туда таблетку и поставил пузырящуюся шипящую жидкость на стол перед Джимом. Тот медленно открыл глаза и повернул голову. По его осунувшемуся лицу было видно, что сон его сегодня так и не посетил.
- Очень неосмотрительно было с твоей стороны уходить на всю ночь, Себастьян, - он отпил из стакана и, поднявшись со стула, оказался стоящим вплотную к Морану.
Джим чуть подался вперёд и вдохнул его запах.
- И проводить ночь за стаканом виски в компании незнакомого мужчины, который к тому же намного младше тебя.
Он вновь втянул воздух.
- И у которого отвратительный вкус в выборе парфюма.
Моран хмыкнул, но промолчал.
- Ладно, довольно развлекаться, Себастьян. Пора поработать. Тебе необходимо будет наведаться сегодня ещё по одному адресу, - в голосе Мориарти звучали исключительно деловые нотки.
- Хорошо, - так же по-деловому ответил Моран. – Я только приму душ.
Он направился в ванную, практически осязаемо чувствуя у себя на затылке взгляд Джима – словно обжигающую точку снайперского лазерного прицела.

Себастьян не взял у Джейкоба номер телефона и, конечно, не дал свой – из предосторожности. Да он и не собирался продлевать знакомство, поэтому был сам очень удивлён, когда обнаружил себя вечером следующего дня у двери его квартиры. Он чувствовал, что поступает неразумно, рискованно, но после минутного раздумья всё же нажал кнопку звонка. Ему открыли сразу.
- Я уж думал, ты не придёшь, - произнёс Джейкоб и, затянув Морана в квартиру, прижался к его губам.

«Больше никогда», - думал Себастьян, покидая его квартиру утром. Но какая-то необъяснимая сила снова заставила его вернуться туда вечером.

Охотник в его сознании бранился последними словами, дипломат рвал на себе волосы и призывал остановиться, и он с ними соглашался, уверяя, что сейчас ведь им ничего не угрожает, почему же нельзя потакать своей маленькой слабости, кроме того, он может остановиться в любое время, просто в этом нет необходимости. Он молчал только о том, что решиться прекратить визиты становилось всё труднее, потому что Себастьян чувствовал, что увязает в этих дурманящих встречах по уши.

Шла третья неделя их вынужденной тайной жизни. С Джимом они почти не разговаривали. Босс был мрачен и почти всё время проводил за компьютером. Моран почти каждый день направлялся по тому или иному адресу, доставляя пакеты, записки, флэшки, не имея никакого желания вникать в их содержание.

Когда он вернулся после очередного такого задания, Джима дома не было. Впрочем, успокаивало, что в последнее время его отсутствие уже не грозило такой опасностью: появление в их жизни Ричарда Брука решало многие проблемы. Этот мифический образ обрастал подробностями биографии, документами, деталями внешности, которые Джим примерял на себя, выбирая наиболее подходящие и отбрасывая негодные, как дешёвую картонную карнавальную маску. Под личиной Брука он мог пройтись до паба или минимаркета и вступить там с кем-нибудь в душевный разговор, словно проверяя на собеседнике силу своего актёрского мастерства. Мориарти нуждался в зрителях. До сих пор его устраивал даже один – Себастьян, но тот днём выполнял задания босса, а почти все вечера проводил у Джейкоба, поэтому Джим всё чаще позволял себе подобные развлечения. Сегодня, видимо, он был в ударе: разбросанная по комнате одежда наводила на мысль о тщательном выборе наряда. Насколько Себастьян понял, босс в результате всё же остановился на своём дорогом костюме, что Морана несколько насторожило: он ни разу не надевал его, преображаясь в Ричарда Брука. Нередко понять логику Джима было сложно, поэтому Себастьян оставил попытки и, приняв душ, начал собираться к Джейкобу. Он понимал, что вынужденное пребывание в этой квартире скоро подойдёт к концу, с ним закончатся и их встречи. Моран осознавал, что это было неминуемо, поэтому изо всех сил старался избежать привязанности к юноше, но сам перед собой он кривить душой не мог. В его микромире Джейкоб как-то незаметно перешагнул статус случайного знакомого, однако о том, к какому положению он приблизился, Себастьян предпочитал не задумываться, полагая, что расставание должно положить всему конец естественным путём: с глаз долой – из сердца вон.

Он положил в карман куртки пистолет с глушителем, с которым не расставался все эти дни, даже когда ходил к Джейкобу – их до сих пор разыскивала полиция, и опасность ещё не миновала – и вышел из квартиры.

Чем ближе подходил Себастьян к знакомому дому, тем сильнее ощущал какую-то нервозность, объяснить которую, кроме как обострением чутья того, что сегодня всё идёт не так, как обычно, было невозможно. Он словно шёл по следу. Опасения подтвердились, когда он увидел, что дверь в квартиру Джейкоба приоткрыта. Себастьян вытащил оружие и медленно ступил в темноту прихожей. Держа палец на курке, он двинулся к такой же тёмной гостиной. Но как только он переступил порог, комнату залил яркий свет, заставив его отпрянуть и рефлекторно прижаться к стене. Открывшаяся глазам картина заставила после секундного замешательства опустить пистолет. Возле стены, на полу, сидел Джейкоб, щурившийся от света. Скула его была разбита, под глазом багровел кровоподтёк, он с присвистом вдыхал воздух – было видно, что любое движение причиняет ему боль. На нём были джинсы и дорогой пиджак Джима, надетый на голое тело. В его взгляде был даже не страх, а растерянность человека, который не в силах поверить, что всё это происходит с ним на самом деле. Чуть поодаль в кресле сидел Мориарти в домашней растянутой футболке Джейкоба. Казалось, он был расслаблен и умиротворён. То, что на каждом из них была чужая одежда, казалось, ещё больше должно было подчёркивать их внешнее сходство, но именно сейчас Моран видел, насколько эти два человека отличаются – и дело было не в возрасте или особенностях внешности: Джим откровенно дурачился, но от него исходила такая аура силы, власти и уверенности в себе, которую никакая маска скрыть не могла. Именно сейчас он был настоящим.
Мориарти, казалось, наслаждался реакцией Себастьяна. Спустя минуту он заговорил.
- Ты как раз вовремя, Себастьян. Уловка с Ричардом Бруком удалась, - его голос был необыкновенно самодовольным. – Завтра мы можем съезжать с нашей квартиры.
- Завтра… - повторил Себастьян, глядя на трясущиеся губы Джейкоба. Они были покрыты свежей кровавой коркой, кровь была размазана по щеке и подбородку. Казалось, он что-то шептал.
- Да, - произнёс Джим, словно в комнате они находились одни и вели самый обыденный разговор. – Мне нужно будет пожить какое-то время с девушкой, очень полезной нам. Журналисткой.
Моран кивнул, не в силах отвести взгляд от Джейкоба. Тот сидел, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Его черные глаза казались ещё темнее на бледном лице.
- Надеюсь, сегодня на вечер у тебя нет планов? – продолжал Джим, разглядывая свои ногти. – Я говорил тебе, что нас кто-то предал. Я нашёл предателя. Ты должен его убрать.
- И кто же это? – Моран взглянул на Джима.
- Разве ответ не очевиден, Себастьян? – произнёс Мориарти, манерно растягивая гласные. – Я думал, ты способен и сам догадаться. Вы ведь с ним знакомы достаточно близко. И встречались в последнее время нередко. Подумай, кто бы это мог быть.
Джим лениво повернул голову к Джейкобу.
- Мы тут встретились, поболтали немножко. Это он сейчас такой молчаливый, потому что я пригрозился отрезать ему язычок, если услышу хоть один звук из этого угла. А он ещё может тебе пригодиться, да, Джейк? Наверное, хорошо работаешь языком, если тобой так активно интересуются? – он перевёл взгляд на Морана. – Я могу тебя понять, Себастьян: смазливый мальчик без мозгов – лучший способ снять напряжение. Единственное, что я не смог себе объяснить, это как ты мог перепутать бриллиант и дешёвую подделку. Я даже поменял оправу, чтобы тебе была виднее разница.
Джим скользнул взглядом по дорогому пиджаку на плечах Джейкоба, а затем оттянул за край выцветшую футболку на себе.
- Ты ошибся, Себастьян, - тихо произнёс Мориарти. – Я говорил, что не терплю предательства? В этой комнате находится предатель, и его нужно убрать.
В комнате повисла тишина. Моран, казалось, застыл под прицелом двух пар чёрных глаз: Джима, властных и безжалостных, и Джейкоба, просящих о помощи.
Да, он знал, что это рано или поздно случится, но успел слегка забыться за эти три недели, оттягивая неизбежное. Себастьян был не просто наёмным убийцей - он был профессионалом. Моран считал, что смерть лучше любого психолога способна обнажить самые тёмные стороны человеческой души. Лишь глядя в чёрное, как небытие, дуло пистолета, человек неизменно становился самим собой. Со временем Себастьян научился видеть истинное лицо любого, с кем он общался, не прибегая к помощи оружия. Джейкоб был наивным, недалёким простаком - предателем он не был совершенно точно. И к преступному миру не имел никакого отношения. А о Мориарти слышал только из новостей. Моран был настолько в этом уверен, что готов был побиться об заклад на самое ценное, что может быть у человека, - свою жизнь. Он был киллером и бывшим военным и, отнимая жизнь, познал её ценность. Дэй был чист, на нём висела только одна вина – та злополучная встреча в дверях минимаркета, когда он привлёк внимание Себастьяна.
Моран, нехорошо улыбаясь, вновь взглянул на Мориарти. Чёрные глаза, как дуло пистолета, вынуждали вновь стать самим собой, вспомнить себя настоящего.
- Ах, ты… мерзавец, - наконец проговорил Себастьян.
Он стиснул зубы, поднял пистолет и навёл его на Мориарти, целясь прямо в лицо. Джим улыбнулся своей самой фальшивой обворожительной улыбкой.
Дэй зашевелился, поднялся на ноги и оторвался от стены, чуть подаваясь вперёд, в его глазах мелькнула надежда. Но спустя секунду Моран медленно развернулся к юноше, переводя пистолет на его лоб.
- Себастьян… - прошептал Джейкоб чуть слышно.
И в этот момент Моран нажал на курок. Раздался хлопок выстрела и тело, ударившись о стену, сползло на пол.
Он стоял и не мог оторваться взглядом от багряной дорожки на лбу юноши, которую оставляла стекающая струйка крови.
- От тебя действительно трудно отделаться, Себастьян, - Джим поднялся с кресла и встал у него за спиной.
- Захотел проверить, справлюсь ли я? – спросил, не оборачиваясь, Моран.
- Нет необходимости. Я был в тебе уверен, - Джим перешагнул через тело юноши и встал напротив Себастьяна. – Просто хотел это увидеть.
Он проследил взглядом за стекающими по стене каплями крови, образующими причудливый узор.
- Красиво, - Джим оценивающе наклонил голову, словно разглядывая картину в музее. – Согласись, в смерти есть своя эстетика. А уж когда творцом её образа являешься ты сам… Это наслаждение особого рода!
Моран поднял глаза. Мориарти стоял, засунув руки в карманы. Растянутая футболка болталась на нём мешком, сочетание её с дорогими брюками смотрелось так, словно два его личностных начала наконец гармонично объединились в этой гротескной комбинации.
- Попробовав вожделенное один раз, уже сложно остановиться, верно, Себастьян? – улыбка чуть тронула его губы, так и не добравшись до бездонных глаз.
- Верно, Джим, - негромко проговорил Моран.
Мориарти на какое-то мгновение показалось, что ему в лицо сейчас вновь уставится дуло пистолета. Он был почти в этом уверен, глядя в потемневшие глаза Себастьяна, - как и в том, что на этот раз Моран нажмёт на курок не колеблясь. Это будоражило лучше любого взрыва, лучше игры в Джима из IT или Ричарда Брука, лучше встречи в бассейне. Какая-то его часть жаждала этого выстрела так же сильно, как он желал этого человека – единственного, кто способен быть равным ему по силе разрушения. От мысли, что он сейчас не может повлиять на ситуацию, более того - предсказать её, внутри расползалась мелкая дрожь возбуждения. Мориарти чувствовал себя свободным той самой абсолютной свободой, которой сам же недавно наделял героев компьютерной игры. Сейчас всё зависело от Морана, и Джим знал, что тот не разочарует его в любом случае, при любом исходе. Никогда не разочаровывал. Стремясь поторопить события, он слегка подался вперёд, и тут Моран выпустил из рук пистолет и, схватив Мориарти за ворот, швырнул его к стене, прижал, размазывая на обоях не успевший ещё засохнуть кровавый узор, и впился ему в губы.
Джим, казалось, только и ждал такой реакции. Он вжался в Морана всем телом, зло отвечая на поцелуй и позволяя сдёрнуть с себя испачканную кровью одежду. Себастьян толкнул Джима к столу, коленом раздвинул ему ноги и дёрнул за пряжку ремня. Его трясло, он не мог понять, от чего больше – возбуждения или ярости. Все барьеры были сметены, и ему было глубоко плевать, что ожидает его после.
Он помнил себя в таком состоянии лишь однажды, когда спустя неделю после возвращения из Афганистана он понял, что не может перейти обычную проезжую часть: её не пересечёшь в два прыжка, кроме того, это была слишком открытая местность – ни одного прикрытия в зоне досягаемости, поэтому и по-пластунски её преодолеть не представлялось никакой возможности. Он опомнился только тогда, когда запищал светофор и люди нетерпеливо стали толкать его в спину, подталкивая к переходу. Возвратиться в армию после своей скандальной вынужденной отставки Моран не мог, поэтому он просто вернулся домой, взял свой пистолет и, засунув его в рот, уже намеревался нажать на курок, как тут в дверь позвонили, разрушив весь соответствующий настрой. Себастьян, чертыхнувшись, пошёл открывать, так и держа пистолет в руках. В дверях, засунув руки в карманы, стоял темноволосый незнакомец в дорогом костюме.
- Полковник Моран, если не ошибаюсь? – скользнул он взглядом по пистолету. – Обострение посттравматического синдрома, не так ли? Смею уверить вас, полковник, ничего особенного здесь нет. Посттравматический синдром присутствует в душе каждого человека и всего человечества с момента изгнания из рая до сегодняшних дней. А длительное нахождение в этом состоянии привело к превращению безумия в норму, к восприятию безумия как нормы. Так что вы абсолютно нормальны.
- Впрочем, так же, как и я, - добавил он, подняв на Себастьяна свои чёрные, совершенно безумные глаза. – Избавление же от безумия – это первый шаг к возвращению в рай. Но там будет, скучновато, я полагаю. Сотворение ада намного увлекательнее. Поэтому предлагаю сотрудничество.
Моран согласился не раздумывая. Его чутьё подсказывало, что он встретил того человека, который его не разочарует.
И Джим не разочаровал. Он был идеален. Даже сейчас, когда отдавался ему в этой убогой квартире с заляпанными кровью стенами, распластанный по столу, вцепившийся в столешницу, с силой подаваясь назад, впуская в себя Себастьяна и принимая его до конца, закусивший до крови нижнюю губу, чтобы сдержать рвущиеся стоны.

Рай с каждым движением оставался далеко позади.