[hyourinmaru]

19.03.2015 в 15:05

Пишет  Dinora_Nataly:

Особенности профессионального секса
Название: Особенности профессионального секса
Автор: Dinora_Nataly (Эриссу)
Бета: bonana, Efferus
Размер: мини
Статус: закончено
Пейринг/Персонажи: Шериф Стилински/Питер Хейл
Категория: слэш
Жанр: Слэш (яой), Детектив, Экшн (action), POV, AU, BDSM, OOC, Насилие, Изнасилование, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Рейтинг: NC-17
Примечание/Предупреждения: Не ищите логики и обоснуя - написано в подарок с учетом всех пожеланий заказчика)))
И да, все не так страшно, как в предупреждениях. Просто Питер сам нарвался)))
Краткое содержание: Иногда Истинная Пара - тот еще геморрой...
Посвящение: Написано в "подарок" Музу и Вдохновению моей беты, в качестве профилактического пинка.

В последний раз проведя тряпочкой по дереву, ребенок со вздохом оглядел вещь, над которой так долго и усердно трудился. Гладко отполированная ручка переходила в три зубца. Размером самодельные вилы были с самого мальчика, да и рябина была не самым подходящим деревом, но именно этот толстый сухой сук, найденный в лесу, оказался самой удачной формы. Встав, он распрямил спину, пару раз подпрыгнул на месте и поставил свои новенькие вилы возле косяка – вечером надо будет отчитаться отцу, что все готово.

Вилы в семье были, нормальные, которые покупались в магазине. И даже не одни. Однако они были слишком велики и тяжелы для восьмилетки, пусть и мальчика. Отец же очень сердился, когда кто-то отлынивал от работы. Впрочем, мужчина сердился почти всегда и на все: на то, что они живут как в средневековье, хотя люди уже давно летают на луну; что, несмотря на все труды и усилия, их хозяйство никак не начнет приносить большой доход – только покрывает расходы и позволяет покупать самое необходимое. Электричества хватает, но они всей семьей все равно делают по осени большие запасы самодельных свечей – зимой линия энергопередачи все время обрывается и приходится сидеть без света.

Мальчик грустно вздохнул – у соседей, которые жили примерно в часе ходьбы от них, был цветной телевизор – в те редкие моменты, когда удавалось вырваться поиграть с Ежи, он зачарованно смотрел, как живут и двигаются крохотные люди за стеклянным экраном. Его семье и мечтать о таком не приходилось: в прошлом месяце мама взяла их всех семерых в город и привела в огромный зал, где показывали невероятные приключения дядьки-профессора в шляпе, а потом купила всем мороженое. А когда они вернулись, отец выгнал всех детей на улицу и долго орал на маму. Когда они украдкой прошмыгнули в дом, мама старалась отвернуться, чтобы старшие не увидели, как сильно покраснела и опухла у нее щека.

Отец сильно ворчал и тогда, когда в дом пришла какая-то тетка, и стала говорить про школу. Он знал, что это такое, но не думал, что отец отпустит еще и его – он и так сильно злился, когда эта же тетка забрала трех старших братьев, и теперь они приезжали домой только на выходных. Трех старших сестер мужчина в школу не отдал – сказал, что читать и писать их и мать научить, а больше девкам знать ничего не надобно, а то станут слишком умные, и замуж не выйдут.

Выглянув на улицу, мальчик задумчиво почесал затылок. Солнце уже опускалось к кромке леса, начинавшегося всего-то через сто шагов за огородом, но время сбегать на примеченную полянку с поспевшей земляникой еще было. Ребенок чуть не облизнулся при мысли о сладкой, душистой ягоде, которой на заветной полянке было столько, что хватит всем-всем, даже старшим братьям, как раз приехавшим из школы - они обещали рассказать, чему их там учат. Или лучше мама сделает сладкие пироги, от которых папа добреет, и, может, даже отпустит завтра его поиграть с Ежи!

******
Мальчик очень надеялся, что его не будут ругать. Ягоды оказалось так много, и она была такая сладкая, так просилась в рот, что он даже не заметил, как стемнело. Зато в его руках была тяжелая корзинка, полная земляники. Подойдя к огороду, он прислушался и удивленно пожал плечами: громко ревели все пятнадцать коров, истошно блеяли козы и кудахтали куры. Потом он решил, что раз не лают Черныш и Звонко, то ничего страшного.

Когда ребенок шагнул в дом, то даже не понял, что увидел. Все в комнате было перевернуто, пол залит чем-то красным, и там же, на полу, лежали неживыми куклами мама, братишки, сестренки и отец, возле которого валялось согнутое в кольцо ружье. У стены возвышалось чудовище, терзающее когтями маленькую Элю. Сначала он даже решил, что перед ним медведь, однако, когда чудище подняло голову, и глянуло на мальчика страшными багровыми глазами, понял, что это совсем не так. Увидев перед собой новую добычу, чудовище небрежно бросило в сторону тело его сестренки, поднялось на ноги, став еще выше, и двинулось к нему.

Следующее мальчик помнил урывками... Вроде бы, он кинул в Зверя корзинку с ягодой, от которой тот отмахнулся как от мухи; а вот - Зверь страшно ревет, пытаясь вырвать из груди деревянные вилы, но не может даже прикоснуться к ним; в дом врываются какие-то люди, которые несколько раз стреляют в ревущего от ярости и злобы Зверя и выносят его за порог.

Стоя в огороде, глядя на полыхающий огнем дом, в котором горела вся его семья, мальчик не прислушивался к тому, о чем говорили взрослые за его спиной. Но, когда перед ним опустился на корточки самый старший среди них, он только и спросил:

- Вы научите меня убивать Их?

***************************************************************************
Когда-то он уже стоял вот так же, и смотрел, как горит вся его жизнь. Видимо, судьба сделала кольцо, и теперь он, но уже повзрослевший, снова стоит и смотрит, как огонь пожирает уже вторую его жизнь. В доме остались те, кто заменил ему учителей, семью; кто показал изнанку мира и научил, как выживать в нем. Они думали, что в заброшенном особняке живут всего несколько сбившихся в группу омег. Но ошиблись. Это оказалась целая одичавшая стая, в которой две самки принесли щенков. Карл недосмотрел, плохо проверил, решив, что все как всегда… Навечно запомнив, как именно он убил своего первого Зверя, парень никогда не расставался с рябиновыми щепками в своем кармане. Только это позволило ему вырваться из бойни в доме, и замкнуть заранее насыпанное кольцо рябинового пепла. И теперь он смотрел, как полыхает особняк, в котором не осталось в живых никого из его группы, зато слышал страшный рев заживо горящих оборотней.

Заслышав вдали рев пожарных сирен, он поспешил раствориться в наступающих сумерках.

******
Вчерашний курсант Полицейской Академии, Джон Стилински вывалился из бара, где они с одногруппниками отмечали свои назначения, и глубоко вдохнул воздух ночного Нью-Йорка. Город сиял и переливался миллионом огней, по тротуарам лился бесконечный поток людей, куда-то спешащих даже сейчас, когда свои права предъявила ночь.

Напротив мелодично звякнул колокольчик кафе, и, чему-то смеясь, из дверей выскользнула тонкая девичья фигурка. Почему-то Джону очень захотелось, чтобы она повернулась к нему лицом. Вот она, весело помахала рукой кому-то, кто остался внутри, и, затерявшись в толпе, шагнула на переход. Застряв на месте, Джон зачарованно ждал, пытаясь унять стук глупого сердца, которое ни с того, ни с сего стало отбивать просто сумасшедший ритм.

Но первым на тротуар шагнул оборотень. За годы бесконечной слежки во время охоты Джон научился практически чуять их, ни разу не ошибившись. А следом за тварью на тротуар шагнула Она и пошла в другую от оборотня сторону.

Пойти за Зверем? Убить еще одно чудовище, спася тем самым жизнь кому-то? Продолжить охоту, может быть примкнуть к какой-нибудь группе охотников, которые примут его с распростертыми объятиями, или собрать свою группу, и продолжить колесить по Америке, подчищая за природой ее ошибку? Или принять ту жизнь, что дали документы из тайника? Поехать работать в провинциальный городок в калифорнийской глуши. Жениться, дослужиться до шерифа, потом радоваться рождению сына, о котором так мечтается, за ним – дочка, потом обязательно собака и, само собой, головная боль – какой колледж?

Так что же выбрать: вечное одиночество и скорая смерть или долгая жизнь вместе с Ней?

Зверь и Она шли в разные стороны почти одинаковым медленным шагом. А между ними стоял молодой выпускник Полицейской Академии и судорожно вертел головой, смотря вслед то одному, то другой…

*****************************************************************************

Стоя на пепелище, от которого воняло дымом, догоравшей плотью и раздавленной земляникой, Джон ощущал на своих плечах тяжесть могильной плиты. Рядом с ним стояли дети, кутающиеся в одно одеяло, выданное им пожарными. Стояли и смотрели, как когда-то смотрел он сам, на остатки своей прошлой жизни. В отличие от других помощник шерифа Бикон-Хиллз знал, что в пожаре погибли 18 человек. Из которых семеро были людьми. Четверо – дети и только 11 – оборотни, которые жили в этом месте не одно десятилетие, переходящее в века. Оборотни, хранившие свою тайну суровее, чем монахи – свои обеты. Без раздумий и сожалений уничтожавшие тех себе подобных, кто своим безумием и жаждой крови ставил под угрозу остальных.

Джон знал, кто скорее всего виновен в этом пожаре. И, как когда-то, снова стоял перед выбором: выдать своего, или оставить все, как есть? Перед его глазами стоял пример того, во что он мог бы превратиться, если бы несколько лет назад сделал шаг в другую сторону. Выжженный изнутри до звенящей пустоты, напоенный злобой, ненавистью и сумасшествием, он точно так же, как и юная охотница перестал бы разбирать, кто перед ним – безумное чудовище или люди. Не оборотни. Люди.

Он сделал то единственное, что мог – оставил двоих юных оборотней в покое, позволив им самим выбрать свою дальнейшую судьбу. А вот Арджентов стоит выставить из города, пока они не натворили дел куда более худших.

******
Чему Джон всегда поражался – так это своему сыну. Дар, оставленный ему умершей вскоре после того трагического пожара женой, был бесценным. Шерифу было все равно, что его ребенку диагностировали СДВГ. Все равно, что было тяжело с ребенком одному. Все равно, что сын сводил с ума тысячей слов в минуту и миллионом вопросов в час. Главное - Стайлз БЫЛ. В редкой задумчивой улыбке, в случайном повороте головы, в звонком смехе – иногда Джон так явно видел свою жену, что с трудом подавлял в себе желание окликнуть ее. А сын… нескладный, вечно что-то разбивающий, путающийся в своих конечностях, болтливый, сверхэнергичный… Удивительно умный, наблюдательный, хитрый и, вместе с тем, невнимательный…

Вот как так? Знать, что отец сразу после выпуска начал служить здесь, и ни разу не поинтересоваться – откуда шрамы? С удовольствием учиться стрелять и не задаваться вопросом: откуда снайперская меткость, если доставать оружие за все годы службы пришлось раз десять, не больше? А ведь в тир Джон не ходит!

И при этом наивно думать, что будучи шерифом, Джон не знает, когда его сын сунет свой нос в интересное дело; поверит всем этим россказням про горного льва. Что Дереку Хейлу, вернувшемуся в город из-за убийства сестры спустя шесть лет после гибели своей семьи, есть дело до группы подростков. И что он будет гоняться за ними по пустой школе ночью. Вопрос в другом – а что там делала эта самая группа подростков?

Джон только головой качал, когда слушал ту чушь, что скармливал ему сын. Про пятна крови на толстовке. Про пятна крови в джипе. Про синяки. Про то, почему его следы обнаруживают едва ли не на каждом месте преступления. Слушал, и делал вид, что верит.

У Стайлза должна быть своя голова на плечах. Джон не сможет защищать его от всех бед мира вечно, однажды его сын останется один, и он должен уметь принимать решения. И последствия своих решений тоже. Раз уж Стайлз выбрал сторону оборотней, то пусть увидит всю животную сторону их натуры. Хотя… все же сын, единственный и горячо любимый. Джон не мог не подстраховаться.

Когда в город приехал Крис Арджент с женой и дочерью, шериф какое-то время приглядывался к ним. Виктория, мать Эллисон, не понравилась ему сразу. Такая же фанатичка, как и все в клане Арджентов, упертая и чересчур властная. Сам Крис создавал впечатление скорее ведомого человека, но с принципами. А вот дочь они, похоже, в подробности семейного бизнеса не посвятили. Зато приехавшая сестра Криса была полностью в курсе. И похоже, приехала не просто так, а завершить то, что не удалось шесть лет назад – извести Хейлов полностью.

Шерифу стоило огромных трудов навести сына на мысль о единственном оборотне, выпавшем из их поля зрения. То, что кажется, не всегда то, чем является. И расследование обстоятельств смерти первой жертвы, что положила начало целой серии загадочных убийств в их до того тихом, мирном и спокойном городе, Джон вел спустя рукава.

Явление Джерарда Арджента заставило Джона мучительно скривиться. Еще когда его группа была жива, они старались держаться от старика подальше. Неудивительно, что Кейт была сумасшедшей – ее отец полностью слетел с катушек на почве ненависти к оборотням. А Стайлз слишком глубоко увяз в звериных делах, чтобы отец мог оставить его одного. Поэтому пришлось вскрыть тайник с оружием. И однажды в машину Криса Арджента сел немного больше, чем просто шериф Джон Стилински.

Тяжело вздохнув пару раз, вертя в пальцах пулю, он, не глядя на Арджента, тихо заговорил.

- Представляете, Крис… Это прямо какое-то проклятье. Стоило сгореть дому Хейлов шесть лет назад, страшная трагедия, вы не слышали еще? Нет? Там сгорело 18 человек. И среди них – четверо детей. Выжило всего трое – Лора и Дерек Хейл. И их дядя, но он был в коме шесть лет – слишком серьезные ожоги... Ага, о чем это я? Да. Стоило сгореть этому дому, как в нашем тихом, безобидном городке началась какая-то эпидемия убийств. Так вот, мой сын вбил в свою голову, что это был предумышленный поджог и теперь старается самостоятельно расследовать то преступление. Я уже устал с ним сражаться. Сколько раз я ему говорил, что подростки должны быть осторожны? Вы можете себе представить, что с вами станет, если вдруг Эллисон решит заняться семейным делом и погибнет?

Крис поначалу хотел оборвать странные и витиеватые речи шерифа, но что-то, возможно - недремлющее чутье, его останавливало. А когда Джон повернулся к нему всем корпусом и прямо взглянул в глаза, Крис понял – что. У шерифа был мягкий взгляд серых глаз, которые умели смотреть строго, участливо, весело и сердито. Но никогда – так равнодушно. Ардженту угрожали. Прямо и недвусмысленно.

- Вот я и не представляю, что со мной будет, если вдруг с моим сыном что-нибудь случится. Так что, вы поаккуратнее…

Сжав руль так, что под руками скрипнул пластик руля, Крис несколько раз глубоко вздохнул, обдумывая, что скажет отцу, но его остановил металлический блеск - на соседнем сиденье лежала та самая пуля, которую крутил в пальцах шериф.

Взяв ее и быстро осмотрев, Арджент с чувством выругался: в его руках была легенда. Серебряная пуля с начинкой из пороха с добавлением аконита и гравировкой клубничного плода на донышке. Судя по пуле, Тени тогда не погибли, вопреки ходившим слухам среди охотников. Или погибли не все, что более вероятно. А это значит, что, если с головы Стайлза Стилински упадет хотя бы волос, Эллисон ничто и никто не спасет – не славились Тени пониманием и состраданием. И теперь ему придется следить за дочерью и за отцом, а не разбираться с той кашей, что когда-то заварила Кейт.

Его предусмотрительность окупила себя сполна – пропавший после матча, в котором неожиданно блеснул звездой, Стайлз вернулся сам. Вернулся с синяками, усталостью в глазах и напряженный, как струна. Обнимая его, Джон с тоской заметил, что его маленький мальчик вырос, и скоро станет даже выше него.

******

Некоторой неожиданностью для шерифа стало возвращение Питера Хейла. Насколько он знал, того убили при прямом участии Стайлза. Похоже, не все секреты оборотней охотникам известны. А еще не все оборотни даже после второй смерти понимают, что такое здравы смысл, учитывая, что Питера Хейла стали слишком часто видеть рядом со Стайлзом. Не живут некоторые спокойно и другим не дают.

Поначалу Джон отнесся к этому довольно скептически – Хейлы вообще оказались довольно… любопытной стаей. Если бы не Кейт, еще неизвестно, обнаружили бы они себя вообще? Но последующие наблюдения выявили очень нехорошие признаки: похоже, Хейл-старший решил прибрать к рукам его сына. По-кошачьи живучего оборотня не смущали ни наличие отца-шерифа, ни разница в возрасте, ни разная видовая принадлежность. С одной стороны, Джон прекрасно понимал Питера – Стайлз был умным. Не просто начитанным, а именно что умным. Быстрое, нестандартное мышление, мгновенная реакция, умение выстроить логическую цепочку при минимуме фактов – кто в здравом уме откажется от такого приобретения? А вот с другой – если он был еще готов стерпеть общение с оборотнями, то какие-либо отношения сверх дружбы им не одобрялись категорически. И если Питер сделает в сторону Стайлза еще хоть одно лишнее движение… он примет меры.

*****************************************************************************

Вальяжно раскинувшийся на старом, продымленном диване Питер, оторвал взгляд от ноутбука и недоуменно приподнял брови. Стая торчала в полном составе в школе, Дерек застрял в полицейском участке – вызвали для оформления каких-то бумаг из-за пресловутого ареста. Кто мог приехать в такое время?

- Шериф? – Питер напрягся – что-то было не так, но он никак не мог понять – что.

- Мистер Хейл? Питер Хейл? – уточнил шериф, чуть улыбаясь.

- Да, и чем обязан… - до оборотня наконец-то дошло, что было не так, но он опоздал – раздался выстрел, и его отбросило назад. А по телу начала разливаться обжигающая боль – шериф так просто и буднично выстрелил ему в живот.

Попытка подняться успехом не увенчалась – его сбили на пол коротким, злым ударом небольшой палки из рябины. Деловито, привычными движениями, шериф перекрыл доступ воздуха оборотню, передавив его горло той самой палкой, прижав концы собственными коленями и садясь на грудь Питеру. Прежде, чем Хейл смог воспользоваться пока еще свободными руками, ему в лоб уперлось дуло совсем не табельного пистолета.

- Не стоит, - спокойно посоветовал ему шериф, не выказывая даже толики страха. – Второй патрон уже с аконитом.

Находясь так близко, Питер и сейчас не смог учуять никакого личного запаха Стилински-старшего. А еще обратил внимание на тонкие перчатки, которые шериф в жизни не носил. Похоже, он стареет, раз сначала начал думать, и только потом обращать внимание на свои инстинкты. Его подвело доверие к Стайлзу и твердая уверенность последнего в полной неосведомленности отца про оборотней. Похоже, Стайлз ошибался. Крупно.

Не отрывая дула пистолета от лба Питера, второй рукой шериф разжал сжатую в кулак руку оборотня, не обращая внимание на острейшие когти, и одним движением воткнул в нее небольшой нож. Оборотня под ним выгнуло от боли – серебряное лезвие было щедро смазано аконитовой вытяжкой. Несколько секунд, и вторая ладонь обзавелась аналогичным «украшением». Только после этого шериф поднялся на ноги, внимательно оглядел распластанное на полу перед ним тело и удовлетворенно кивнул.

- Такие приготовления наводят на очень интересные мысли, шериф, - хрипло хохотнул Питер. Вырваться не было никакой возможности – хотя живот уже почти зажил, предупреждение о втором патроне никуда не делось, как и ножи – щедро прокаленные аконитовым дымом, пропитанные аконитовой же вытяжкой, и с рукоятками из рябины.

Еще раз оглядев обездвиженного оборотня, шериф задумчиво прижмурил один глаз, почесал висок дулом и качнул головой, соглашаясь с собственными мыслями. Присел на корточки, и быстро стянул пижонские туфли с Хейла.

- О, а вы знаете толк в извращениях, - не смог сдержать смешок Питер, которого уже просто несло от адреналина и азарта. – Что дальше? Брюки?

- Ну, раз сам предлагаешь, - по-доброму улыбнулся Джон, и начал расстегивать ремень брюк. – Понимаешь, Питер… Я молчал, когда Стайлз решил завести дружбу с оборотнями. Молчал, когда он из-за вас встревал в неприятности, молчал, когда он ввязался в дрязги с охотниками. Но неужели ты думал, что я смолчу, когда к нему станет клеиться мой ровесник? Дважды умерший, убийца, маньяк и психопат?

- Джон, ничего, что на «ты»? Столько комплиментов за раз… - хрипло хохотнул Питер, с которого уже стянули брюки с бельем. Но улыбка пропала, когда из внутреннего кармана форменной куртки был извлечен длинный глушитель, который начали неторопливо навинчивать на пистолет. Это было уже плохо. Что из себя представлял Стайлз, Питер давно понимал. А вот что из себя представляет добрый, ответственный, законопослушный шериф Стилинский – это вряд ли знал даже сам Стайлз.

- Когда говоришь словами – тебя плохо понимают. А вот дела, особенно усвоенные собственной шкурой – запоминаются отлично, - мягко проговорил Джон, снова направляя дуло уже глушителя в лоб оборотню, немного сгибая ногу Питера и обездвиживая, вонзив еще один нож в стопу. Переждав короткий, непроизвольный рывок Хейла, Джон внимательно оглядел пистолет, глушитель и сделал то, что предполагал Питер, но подготовиться не сумел – с силой втиснул длинный ствол в анус оборотня. Не обращая внимания на сопротивление мышц, протолкнул его до того места, где начинался уже ствол самого пистолета и замер, с веселой усмешкой поглядывая на Питера.

- Я вот думаю, что сделать? Выстрелить или оставить тебя так, как есть? Так сказать, в назидание другим?

- Да ладно, - не менее весело оскалился в ответ Хейл. – Могу предложить третий вариант?

Джон вопросительно приподнял бровь, задумчиво трогая пистолет, и тем самым вынудив Хейла зашипеть от ощущений.

- Это какой же?

- Предлагаю закончить то, что начал, а то несправедливо получиться – поухаживал, раздел, распалил, а кончить не даешь, - Хейл согнул в колене и вторую ногу, давая лучший доступ к телу.

Редкие наблюдения и шапочное знакомство не показывали все извращения психики Хейла-старшего. Ради пробы Джон немного вытащил глушитель, и опять с трудом втиснул его внутрь. Покачал немного из стороны в сторону и еще раз двинул вперед-назад. В качестве поощрения получил короткий выдох Питера и его заинтересованно дернувшийся член. Покачав головой, он решил проверить, до какой степени простирается безумие Питера.

Без аконита был только один патрон. Все остальные имели смертельно ядовитую начинку. А еще пистолет имел мягкий спуск и был снят с предохранителя…

Спустя несколько минут Питер уже подмахивал бедрами твердому предмету внутри себя, стараясь усилить воздействие на волшебную точку, из-за которой по телу разливалось блаженство. Смешанное с болью от ран, оно било в голову крепче любого коктейля. А приправленное внимательным взглядом серых глаз и чуть сбитым дыханием – оно сводило с ума желанием его волка опрокинуть, подластиться, укусить, пометить и обязательно оставить свое семя в нежном нутре человека. Не стесняясь собственных стонов, не думая о том, что в любой момент может вернуться кто-нибудь из стаи и увидеть его в подобном состоянии, Хейл наслаждался каждой крупицей ощущений, разогнавших ледяное крошево, что заменяло ему кровь после воскрешения до состояния огненной лавы. У него не хватало ни сил, ни дыхания разбавить тишину, нарушаемую только его стонами, каким-то замечанием.

С трудом разлепив глаза после почти обморочного оргазма, Питер обнаружил, что Джон уже приготовил пакет для пистолета, но все еще держит тот в руках.

- А как же память делами, а не словами? – искривил рот в ухмылке Питер. – Слова не сказали, делом показали, неужели застрелишь? А как же то, что между нами было? Неужели для тебя оно ничего не значит? – мелодраматично, с надрывом воскликнул Хейл, разыгрывая из себя брошенную любовницу.

- Прости, дорогая, - неожиданно поддержал шутку Джон, - но ты слишком холодна в постели, я нашел себе детку погорячее. Так что, надеюсь, мне не придется пользоваться своим аргументом по прямому назначению, - с сожалением глянув на перчатки, шериф брезгливо свинтил глушитель и сделал то, чего Питер совершенно не ожидал – опять выстрел ему в живот.

Первый раз было больно. Второй раз – убийственно. На фоне пожирающего его внутренности пламени, Хейл даже не почувствовал, как его руки и нога были освобождены от ножей. Разве что, ничего не мешало ему свернуться клубком. Это было не только неожиданно – это было еще и обидно.

Но зато понятно, когда перед его носом шлепнулась дешевая зажигалка и целый патрон. Спустя пару секунд – второй. Видимо, Хейл выглядел слишком жалко, раз уж Джон расщедрился на вторую пулю.

- Выздоравливай, дорогая… - насмешливое прощание, легкий шаг, под которым не скрипнула ни одна доска, и заработавший мотор.


*****************************************************************************

Дерек влетел в дом, с четким ощущением неминуемой находки бездыханного трупа своего дяди. Следом ввалилась и его стая, свернувшая за Камаро Дерека еще на съезде в заповедник.

- Питер! Какого хрена? Куда ты опять вляпался?

В доме нестерпимо воняло порохом, аконитом, кровью и сексом. Но при этом – в доме не было посторонних. Только Питер.

-Знаешь, дорогой племянник, что я понял? – меланхолично заметил растрепанный, сходивший в душ, но все еще воняющий смесью запахов Питер, задумчиво разглядывая потолок. – Что найти Истинную Пару на четвертом десятке жизни – это должно быть счастье. Особенно, когда у нее затейливая фантазия. Но иногда ее обретение - это такой геморрой...