[hyourinmaru]

20.08.2012 в 14:12

Пишет  Ле Снег:

Название: Не пеплом единым.
Автор: Ле Снег
Рейтинг: PG
Тип: джен
Жанр: постапокалипсис, АУ, роуд-стори
Персонажи: Стайлз Стилински, Крис Аржент
Размер: 2300 слов
От автора: во всем Агли виновата с ее охрененным рисунком
Примечание: написано для Bee4, по ее заявке "Не пеплом единым", ключевые слова: пепел, крест, смять, выгореть.

пепел к пеплу, прах к праху

Пепел был везде. Он взметался и оседал под колесами их когда-то синего минивэна, отравлял воздух, лип к коже. У воды, которую они пили, у еды, которую они доставали на закопченных заправках и в магазинчиках с разбитыми стеклами, у мутного марева, которым они дышали, был горький привкус гари. Крис от этого чертового пепла казался совсем седым - как будто разом постарел на 10 лет.
Собственно, постареть было от чего. Когда началась эпидемия, люди стали гибнуть десятками, а потом сотнями, а потом сотнями тысяч. Мертвых становилось больше, чем живых. Некоторых смерть застигала врасплох - когда они доставали белье из сушилки, играли с собакой или зажигали спичку, чтобы поставить чайник. Падал уже мертвый человек, падала горящая спичка. Дома, а затем кварталы и города, превращались в огромные крематории. Огонь жрал все. Наверное, лучшего погребения и нельзя было представить - многие трупы неделями оставались гнить на улицах, пока их не забирал огонь. Огню также стоило сказать спасибо за то, что приостановил эпидемию. Огонь дал шанс выжить горстке уцелевших в этом кошмаре.
Кейт заболела первой. Ее сонная артерия словно взорвалась, разорвав горло. Затем у него на руках умерла Виктория. Пожелтела глазами, как почти все, кого касалась болезнь, и коротко выдохнула, будто воткнула нож себе в диафрагму. Третьим ушел Джерард - закашлялся черной жижей, упал, пробовал ползти до последнего, несмотря на то, что грязь текла у него из носа, ушей и глаз.
За себя Крис не боялся - он боялся за Эллисон, свою любимицу, единственную дочь, существо, которое любил больше всего на свете. Она не хотела уезжать, кричала и, когда он связал ей руки и посадил в машину, перепилила веревку наконечником от арбалетной стрелы, валявшемся на заднем сиденье, и убежала в лес. Конечно, к Скотту. Крис пытался их найти несколько дней, объездил весь этот богом забытый городишко, сорвал голос, выкрикивая ее имя, но не нашел никого живого, кроме мальчишки Стилински, надсадно кашлявшего откуда-то из засыпанного пеплом перевернутого джипа. Крис вышиб растрескавшееся от удара и жара лобовое стекло и вытащил его из груды покореженного железа - грязного, в когда-то красной клетчатой рубашке, заляпанной кровью и сажей, со стеклянной крошкой в коротко стриженных волосах и ссадиной на скуле.
- Как тебя зовут? Стайлз?!
Рявкнул Крис, пытаясь поставить того на ноги. Но ноги его не держали. Проскулив что-то типа "кажется, у меня оторвалась голова", мальчик покачнулся и всем телом навалился на своего спасителя. Крису не оставалось ничего, как взгромоздить на руки 67 кило костей и бледной кожи. Дотащив до своего минивэна (на самом деле минивэн был вовсе не его, но его машину разбил обрушившийся телеграфный столб ровно в тот момент, когда он вышел поссать), Крис запихнул тело на заднее сиденье, пошуровал где-то под креслом и вытащил бутылку воды. Зубы Стайлза лязгнули о пластиковое горлышко. Он пил долго и жадно, как будто умирал от жажды несколько дней. Напившись, мальчик громко задышал и попытался сесть. С трудом, но это ему удалось.
- Кто я? Где я? Раз-раз-раз.
Он пощелкал пальцами у себя над ухом.
- Мне показалось, что я оглох. Раз-раз. А вы - Крис Аржент, папа Эллисон?
- Да. Ты не видел ее?
- Уже несколько дней. Впрочем, как и Скотта. Ни Лидии, ни Джексона, даже Дерека! Никого не видел, все как будто вымерли...
Крис посмотрел на него своими выцветше-голубыми, словно ледяными, глазами, и Стайлз прикусил язык.
- А твой отец, шериф? Где?
- Придавило горящей балкой, когда вытаскивал из дома соседского ребенка.
Лицо мальчика стало непроницаемым. Крис наклонился к нему.
- Что там у тебя?
Он взял Стайлза за подбородок и грубо повернул в сторону. Из уха текла красная струйка. Стайлз завертел головой и закосил глазами, пытаясь увидеть, что там. Крис жестко взял его за затылок, таким образом зафиксировав, и осторожно, практически нежно, промокнул кровь спиртовой салфеткой.
- Жить будешь. Голоден?
***
Шли восьмые сутки с того момента, как они покинули БейконХилл. Солнце садилось и вставало в красно-сером мареве. Где-то вдалеке, озаряя небо, полыхал лес. Нестерпимо воняло гарью.
- Крис, ты знаешь, это научно доказанный факт, что запах гари порождает у человека приступ паники? Запрограммировано самой природой: пахнет дымом - беги! Чувство тревоги, страха, неоправданные неврозы... А знаешь, как надо бороться с такими неврозами? Нужно понюхать что-либо, пахнущее цитрусом, розмарином или лавандой...
Договорить Стайлзу не дали визг тормозов и то, что он едва не расквасил нос о переднее сиденье от резкого торможения.
- Что, что случилось?!
Крис молча вышел из машины, обошел ее, хрустя острым дорожным гравием, распахнул заднюю дверь и рыкнул:
- Выметайся.
- Я? Я? Что? Что?! Не пойду!
Стайлз уцепился за подголовник и обхватил ногами переднее сиденье. Но Крис схватил его за шкварник красно-бурой толстовки и вытряхнул на обочину.
- Это потому что я слишком много говорю, да-да? Это все панические атаки! У меня есть мандариновая жвачка, Крис! Хочешь ее понюхать? Ты сразу станешь спокойней.. мхмхмхм
Крис зажал ему рот широкой грубой ладонью, закрыв тому поллица. Глаза Стайлза на похудевшем бледном лице казались огромными. Огромными, вопрошающими, самыми невинными глазищами на свете.
- Я бы очень хотел от тебя избавиться, Стилински, потому что, видит бог, ты мне смертельно надоел своей болтовней. Но, наверное, не сегодня. Потому что сегодня мы приехали.
Он вытянул руку, указывая на что-то. Стайлз еще больше округлил глаза и заорал от радости, как мог, из-под затыкающей его ладони, что-то типа "Уахахахаааааа!"
***
Это был дом. Настоящий дом. Дом, не тронутый пожаром. С белым крыльцом, светло-зелеными муслиновыми занавесками и работающим электрогенератором. А это значит - были вода, тепло. Островок старой, нормальной жизни. У дома оказался погреб, забитый едой. И настоящие кровати! Сначала Стайлз хотел прыгнуть на ту, что окрестил своей, прямо так, в грязной одежде, прямо с ногами. Но потом передумал и просто погладил ее ладонью, очень ласково и застенчиво, будто она была девушкой, а не кроватью. Крис заметил этот детский жест и усмехнулся в пыльный воротник своей охотничьей куртки. Потом поборол желание шлепнуть Стайлза по тощей заднице и ограничился добродушным: "Марш в душ!"
***
В доме был камин, но разводить его они не стали.
***
Все началось в тот день, когда Скотта укусили. Он пришел домой, с кровоточащим боком, потерял ингалятор. Утром уже мог нормально ходить. Странно, но астма его больше не беспокоила. Через несколько дней у него пожелтели глаза. Стайлз думал, что он скоро умрет. Но Скотт не умер. Были такие, у которых желтели глаза, но которые не умирали.
Погибали люди по-разному. Непонятно было, как, почему и можно ли спастись. Кто-то умирал мгновенно, кто-то томился в лихорадке, кто-то исходил черной жижей.
Прошел слух, что от болезни помогает аконит. От аконита желтоглазые начинали задыхаться, здоровые - видели галлюцинации. Один даже покрылся чешуей. А другой кинулся в воду и утонул.
Потом едва ли большей опасностью, чем болезнь, стал огонь. Облако дыма наползло на город. Было трудно дышать. На улице висел дымный туман. Хлопья сажи плавали на зрачках, мешая видеть. Спать ложились, обмотав рот и нос мокрой марлей. Утром на ней были черные пятна. Началась спекуляция масками и респираторами. Кондиционерами стали торговать на черном рынке. Дом Хейлов загорелся. Говорили, что они принесли заразу. Говорили, что дом подожгли. Там были и больные, и здоровые. Спасся только один из Хейлов, дядя Дерека - Питер. Он превратился в овощ. Овощ на гриле!
Стайлз прервал сам себя. Он лежал на кровати и смотрел в потолок. Все это время, начиная с гибели отца, он засыпал мгновенно - от ужаса и усталости, где бы ни находился - в машине, на парковой скамейке, даже за рулем джипа (собственно, тогда и вмазался в дерево, когда его вытащил невесть откуда взявшийся Крис Аржент). Впадал в бессознательное забытье, в сонную кому. Но, когда они приехали в этот дом, отдохнули и отъелись, тело стало предавать: он не мог уснуть. Как только Стайлз закрывал глаза, он начинал видеть горящий город. Белый крест местного прихода посреди ревущего моря огня. Свой выгоревший дом, пустые комнаты, дымящееся снаряжение для лакросса. Свой бешеный крик "Отец! Отец!" и оглушительный треск плюющейся огненными искрами балки, сорванное горло, красные, зудящие от дыма и слез глаза. Труп мамы Скотта, ее светлое лицо, будто она просто присела отдохнуть на больничную кушетку. Актовый зал, заполненный детьми из младших классов, побелевшие от ужаса учителя поют американский гимн, детей распускают по домам. Тренер хлопает Денни по плечу, тот вдруг падает на колени и его начинает рвать черной слизью. Стайлз пытается убежать, убежать, он уже попытался, они постоянно едут, нигде не останавливаясь. У воды, которую они пьют, у еды, которую они достают из разбитых витрин на автозаправках, у воздуха, которым они дышат, - у всего мира - привкус гари.
В этот самый момент, лежа на чистой снежно-белой кровати, благоухая гелем для душа и с животом, набитым вкусным домашним ужином (на десерт - компот из слив), Стайлз понял, что сойдет с ума. Вот в эту самую секунду и сойдет. Его голова лопнет, как перезрелая дыня, на которую наступили. Его мозги забрызгают стены этого чудом не тронутого огнем и смертью дома. Где его хозяева?
- Где его хозяева, Крис?
Он начал смеяться. Начал смеяться в тишине смехом сумасшедшего. Надрывным и хриплым голосом семнадцатилетнего мальчишки, попавшего в ад.
- Где его хозяева, Крис? А? Где его хозяева?
Матрас Стайлза прогнулся под весом севшего на него человека. Крис поднял мальчика за плечи и прижал к себе так крепко, словно тот тонул. Стайлз начал вырываться, но Крис держал его, сминая в душный ребячий ком, баюкая, прижимая груди. Потом слегка ослабил хватку, чтобы Стайлз смог выпростать руки. Стайлз обхватил его за шею. Лицо, которым мальчик уткнулся ему в грудь, было лихорадочно горячим и мокрым. Крис чувствовал, как кожу ему щекотят обгоревшие ресницы. Дыхание Стайлза обжигало, как огонь.
**.
Утром они снова выдвинулись в путь.
***
От дороги поднимался струящийся зной. Стайлз развлекался тем, что наступал на жвачку, прилипшую к раскаленному асфальту, и наблюдал, как блекло-розовый комок выпускает к его подошве тонкие длинные нити. Их минивэн сверкал распахнутыми дверями и пестрил надписями, которые Стайлз самолично сделал пальцем в серой пыли. "Я последний девственник Америки!" - гласила одна. "Помоги мне, Оби-Ван Кеноби, ты моя единственная надежда" - залихватски заворачивала на крышу вторая. Но самая эффектная красовалась на багажнике: "Я - Джон Коннор. Если вы слышите меня, вы и есть Сопротивление".
Услышав лязг, Стайлз поднял голову и отлепился от горячего темно-синего бока. На машине в пыли засияла проплешина, вытертая его телом. Крис шел от автозаправки, на ходу заворачивая крышку металлической канистры. Пахло бензином.
- Ты отсасывал бензин, Крис? Я видела в фильмах про зомби, там через трубку отсасывают бензин... Фу, прямо ртом бензин. Ты так делал, так, да?
Крис не смог сдержать ухмылки.
- Стайлз, тебе что, пять?
- Нет, я просто очень хорошо освоил теорию, что делать, когда наступит зомбиапокалипсис.
- И что же?
Крис смотрел на дорогу, дергая рычаг коробки передач. Стайлз вскарабкался на переднее сиденье, вытянув ноги в драных конверсах. Он оброс, Крис пытался подстричь его, но получилось уродливо. Теперь Стайлз ходил, преимущественно не снимая шапочки или капюшона толстовки. На руках его красовались перчатки с обрезанными пальцами, которые они нашли в заброшенном грузовике.
- Правило номер 32: Наслаждайся мелочами!
- А?
- Ты что, не смотрел "Добро пожаловать в Зомбилэнд"? Боже, с кем я еду. Выпусти меня немедленно, я не могу ехать с тем, кто не знает, как красиво по ошибке убили Билла Мюррея! бах-бах, из дробовика! Они думали, что он зомби...
***
- Что ты хочешь на ужин, Крис?!
Стайлз стоял перед полками, пытаясь подбородком удержать стопку консервов, хлеб в целофановых пакетах, печенье, чипсы, коробку хлопьев, соленые огурцы, вафли, кетчуп и одновременно добавить к этому великолепию пачку апельсинового сока.
- Омаров! Я хочу омаров!
Проорал Крис откуда-то из глубины магазина.
- Ой, ну прямо ходячее остроумие!
Проворчал Стайлз, пытаясь приладить сверху к своей горе банку крабового мяса и упаковку "Твинки".
- Закончишь выбирать, сваливай все в багажник и чеши сюда!
- Угу, прям побежал!
Пропыхтел себе под нос Стайлз, балансируя башней из еды. Которая, конечно, рухнула, когда он пяткой попытался открыть багажник. Чертыхаясь, Стайлз стал ползать вокруг машины, подбирая провизию. Когда он вынырнул из-под машины, с зеленой алюминиевой банкой какой-то дряни в руках, закатившейся ровнехонько под минивэн, то увидел хитро прищурившегося Криса.
- И чего мы так веселимся?! - тут же взвился Стайлз.
- Во-первых, у тебя фингал наливается, приложи банку что ли, - продолжил посмеиваться Крис, - а во-вторых, я кое-что нашел. Пошли.
Он взял надувшегося Стайлза за капюшон и повел куда-то вглубь магазина.
Там стоял автомат для фотографий. Стандартная кабинка, в которой за шторкой присаживаешься на стульчик, делаешь идиотское лицо и пытаешься не дышать, пока внезапно не долбанет вспышкой четыре раза. Потом можно открыть глаза и выбросить запоротые фотографии.
Эта кабинка казалась странной и прекрасной, как статуя Венеры Милосской посреди кукурузного поля. Или как новый айфон в руках перуанского бомжа.
Крис пошарил в карманах джинсов, вынул несколько монет и смятую купюру. Автомат с урчанием сожрал деньги. Крис подтолкнул Стайлза в кабинку.
- Ну-ка, улыбнись!
Они баловались, пока не закончились наличные (да кому сейчас нужны, боже, наличные). Одну из фоток - самую удачную - Стайлз даже взял с собой: суровый Крис жует зубочистку, а оборзевший Стилински обнимает его за плечи, прижимая к щеке прохладную банку.
Залезая в минивэн, он не переставал верещать, радостно булькая газировкой:
- Мы с тобой, как Кирк и Спок! Люк и Хан Соло! Бэтмен и ...эээ... Бэтмен! Арагорн и Фродо!
- Ну-ну, моя прелесть.
- Слава богу, хоть это ты знаешь!
***
Впереди молчание и позади молчание. Только пепел, падающий на землю, превращающий все в сплошной СайлентХилл.
Серый пепел, оседая на черные волосы, делает их совсем седыми. Сплошная мертвая тишина, в которой даже сверхчувствительное ухо не может уловить никакого движения. Однако здесь какое-то движение все же было. Несколько часов назад, но было, было! Об этом свидетельствуют следы в слое пыли. От шин и человеческие. Две пары. И запах. Едва-едва пробивающийся сквозь горелую вонь - сладкий запах живого тела, соленого мужского - и едкого мальчишеского пота, человеческого присутствия. Слюна, брошенный фантик, тающий комок жевательной резинки. Струйка мочи.
Он прошел внутрь магазина.
Следы ведут к туалету и обратно. Валяется разбросанный кошачий корм. Стопка фотографий небрежно засунута в слишком маленький для такой пачки лоток для неудавшихся кадров.
Он вытащил одну, глянул на нее мельком, затем выпотрошил урну и стал жадно просматривать все. Его хохот прокатился по молчаливому магазину. Это было немного жутко. Так искренне он не смеялся уже очень давно. Даже не думал, что умеет так искренне смеяться.