[hyourinmaru]

15.04.2014 в 19:52

Пишет  agua-tofana:

И я, и я его поздравляю!!11 *куча сердец и крейзисмайлов!*
Драббл, действующие лица - Бард, олень (куда без него?)), Люк и Ли. Рейтинг детский, романс и флафф. Типа дисклеймер: с именинником никогда такого не случалось, это все моя фантазия И ОЧЕНЬ ЖАЛЬ!!1

АПД: спонсор вдохновения -  Zolushka75 и вот эта чудесная

витаминка от нее!!!

ОХОТА

Деревья смотрели сумрачно, тая подозрение и настороженность. Здесь начиналось самое Лихолесье — вдали от опушек, солнечных лужаек, ярких бабочек и цветов. Но Бард не обращал на это внимания. Искусный охотник, он бесстрашно заходил в самое сердце Черного леса, с должной долей опаски и уверенностью в собственных силах. И сейчас чутье подсказывало ему, что добыча близко. Над Эсгаротом сгущалась осень, и нужны были хорошие запасы солонины, чтобы пережить долгую зиму.

Прорываясь сквозь чащобу, он неожиданно оказался на широкой тропе, больше похожей на анфиладу какого-то лесного дворца. Бесконечными сводами и арками смыкали над ней кроны деревья, и солнечный свет едва пробивался сквозь них, будто сквозь толщу воды. Не золотым был он здесь, а зеленоватым, таинственным, чудесным. И в этом свете Бард увидел на тропе оленя. Снежной белизной сияла в сумраке леса его шкура, жемчугом блестели рога. Бард вскинул лук. Олень повернул украшенную короной рогов голову и посмотрел на человека.

Ни у кого прежде не доводилось Барду видеть подобного взгляда. В нем светился древний ум и детская наивность, высокомерие мешалось со страхом, гордость — с любопытством. Олень не сдвинулся с места — просто стоял и смотрел на человека, и казался лучшим и самым прекрасным, что мог породить древний лес за века своего существования.

Взрослого оленя хватило бы семье на всю зиму, и Бард продолжал целиться. Но тетива все слабела в его пальцах, пока не соскользнула со стрелы. Бард не натянул ее снова. Впервые он чувствовал себя не охотником, а убийцей. Нет, это мясо принесло бы им не спасение от голода, а погибель. Бард еще раз взглянул в глаза оленя. Не убить хотел он сейчас, а подойти ближе, провести ладонью по жесткой теплой шкуре, коснуться блестящих рогов. Но едва он сделал шаг, как олень одним великолепным прыжком исчез с тропы, и та сразу опустела. Лес стал обычным.


Люк на ощупь нашел телефон и, глядя одним глазом, отключил будильник. Ему хотелось досмотреть сон — никогда еще он не был во сне тем, кого изображал на сцене или перед камерой. Ощущение потери, испытанное Бардом, отзывалось в нем, как что-то очень близкое, и хотелось узнать, что же было дальше. Но времени не было совсем — сегодня ему предстояло познакомиться с большинством участников великого гномьего похода. Конечно, кое-кого он уже знал, с Блумом и вовсе снимался в одном фильме, но со многими предстояло встретиться лицом к лицу впервые. Люк не мог не волноваться — отношения, сложившиеся на площадке между участниками съемок, определяли творческую атмосферу на много дней вперед. Он вспомнил во множестве мелькающие в сети фото со съемок «Властелина колец». Если бы с кастом «Хоббита» сложилось так же…

Скрестив пальцы на удачу, он направился к павильонам. Там уже толпился народ — общался, улыбался, приветствовал. Люк тоже поздоровался с уже знакомыми операторами, издалека кивнул Питеру, как обычно, находящемуся в центре людского водоворота, хлопнул по спине Орландо, рассказывавшего какую-то шутку не то Нори, не то Дори — их все путали. Потом обернулся на оклик и замер.

Карие глаза, смешливые и печальные, надменные и просящие, непроницаемые и неимоверно глубокие…

— Люк, верно? — спросили его. — А я лесной король. Говорят, у меня здесь будут олень и трон. Всё с рогами.

Люк машинально рассмеялся и пожал протянутую узкую и прохладную ладонь. Остаток дня он запомнил смутно.

Общие сцены у Барда и Трандуила были только в третьем фильме, и большую часть времени они проводили на разных площадках, снимаясь в разных эпизодах. Когда Люк все же оказывался рядом с Ли и ловил на себе запомнившийся с первого дня взгляд, тетива натягивалась туго, до звона, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не позволить стреле сорваться. Все кончилось тем, что в один из таких моментов Ли подошел к нему сам и сказал, что задолбался искать подходящую порнуху после каждого дня совместных съемок.

Когда все кончилось — или началось, это как посмотреть, — Ли расслабленно вытянулся на слишком узкой для двоих кровати.

— Тебе с первого дня стоило только подойти, — сказал он. В темноте его тело слабо белело. — Это было так сложно?

— Не знаю. — Люк провел ладонью по его животу, к груди, к плечу. — Тебе когда-нибудь приходилось убивать оленей?

— Нет. Не слишком люблю это занятие. — Ли смотрел в темноту, но Люк чувствовал его взгляд. — А при чем тут олени?

— Ни при чем. — Люк улыбнулся темноте и повторил: — Совершенно ни при чем.