Название: Сэм и Люцифер Автор: Hyoni Жанр: драма, AU Персонажи: Сэм Винчестер, Люцифер Таймлайн: 5.04 Дисклеймер: я только кадры подбирала Аннотация: Сэм после ночного разговора с Дином уходит убивать Люцифера... Музыка: Джем, "Колдовские врата"
Как-то странно... Только у меня это получается? Я нашла по анкетам нескольких бет, которые прекрасно редактируют. Но после моих произведений все они через несколько дней превратились в авторов и отредактировав мне тексты, отказались от роли беты. Конечно, превосходно, что мы приобрели таких замечательных авторов, но потеряли таких редакторов. Мне кажется - это немного странным.
Даже Аннэт, которая является у меня бетой для одного рассказа. И то начала писать после прочтения моего произведения. Мне это кажется немного мистическим. Я не считаю, что настолько хорошо пишу, что бы вдохновлять на такое.
Эх, давно ничего в дневнике не писала. А вообщем-то и писать не о чем. Проходят дни, пролетают года... Особенно не хочу ехать в колледж за документами. Видеть их все больше не желаю. Скотины и сволочи, там одни. А ведь все равно придется идти туда. *хнык-хнык* Не хочу...
Заигралась в Цену Свободы. Теперь вот еще по ней собираюсь написать несколько работ. Еще максимум две-три недели надо себе дать, чтобы написать работы на Фэндомную Битву. Записалась же на свою голову. Эх, все равно очень хотела участвовать. Но этот фэндом по всем параметрам проигрывает таким, как "Волчонок" и "Сверхъестественное". Там только по англо-фэндому идет столько работ, что просто у меня был легкий шок. Да и наши не отстают такие произведения пишут. К тому приближается время Биг-Бэнга. Там-то такие тексты, что просто порой завидуешь.
Vidder:sugarsfarewell Title: Я верил Warnings: slash Characters/Pairings: Sam and Gabriel (Sabriel) Summary: То, что случилось на Небесах, должно случиться и на Земле. Если Сэм - истинный вессель Люцифера, а Дин - Майкла, то кто займет место Габриэля на Земле? Собрав все кольца, братья понимают, что для активации нужна сила архангела, и они оказываются на ферме в далеком Техасе дабы достать один из мечей архангела. Все начинается, когда Сэм находит на заднем дворе раненного человека... ficbook.net/readfic/748270
Еще один Сэбриэль клип по замечательному фанфику "Я верил". К сожалению, у меня не получилось передать и кусочек той потрясающей атмосферы, что описана в этом рассказе. Это видео, в неком роде - эксперимент. Я добавила в клип цитату из фанфика, и надеюсь, мой войсовер не вызовет у вас негативных эмоций
Что же это такое? У меня навязчивая идея написать кроссовер по "Сверхъестественному" и "Мстителям". Я хочу вместе увидеть Трикстеров - очень хочу. И теперь понимаю, что надо начинать осуществлять этот план, а то сойду с ума. Также я решила заделаться переводчиком, пока только учусь. Но надеюсь, что в скором времени смогу перевести что-нибудь достойное. Надо дописывать "Кровавый рассвет" и начинать другую крупномасштабную работу. И вообще, пока я свободна надо вплотную заняться творчеством.
Нет... Эта погода меня точно доконает. Ну, сколько можно? То неделю стоит невыносимый холод, то невыносимая жара. Градусник уже плавится. Я же метео-зависимая. Теперь вот голова болит и спать хочу, а ведь понимаю, что если, сейчас лягу, то ночью опять буду бродить привидением по дому. К тому я и так проспала до трех часов дня. Ну, просто ужас. А завтра обещают грозу и опять холод. Скоро будем сапоги сразу же на босоножки менять. С такими аномальными явлениями.
Дозоры. Костя/Антон Название: Мечты вампира Автор: Anatolia Название : Мечты вампира Пейринг: Костя/Антон, Рейтинг: NC-17 Комментарий: фик взят с сайта Акцио Ссылка: slasharry.ucoz.ru/publ/6-2-2, slasharry.ucoz.ru/publ/6-1-0-39 читать дальше - Костя... чтобы жить, тебе нужна кровь. И хотя бы иногда - человеческая. - Мы вообще не живем.
- Я беру более общий смысл. Чтобы двигаться, думать, говорить, мечтать...
- Что тебе мечты вампира?
На город опускалась ночь. В окнах серых многоэтажек один за другим гасли огни. Промозглый сумрак заставлял ежиться одиноких прохожих. Из-за туч вышел месяц, мертвенно-бледным сиянием освещая пустой проулок. На пустыре тоскливо и безысходно завыла собака. Антон открыл глаза и провел рукой по мокрой от пота груди. Мышцы все еще ныли; Гесер с его познаниями в филиппинской медицине явно перестарался. И черт его дернул вляпаться в эту историю… Рывком сев в кровати, он потянулся, разминая затекшие плечи. Зажег свет и, перекинув полотенце через плечо, пошел в ванную умываться. Когда чистил зубы, в дверь позвонили. Один раз – долго, настойчиво. Так звонил только Костя. Сердце ёкнуло; наскоро прополоскав рот, Антон поставил щетку в стакан и напряженно улыбнулся своему отражению. …Открыв задвижку, он лицом к лицу столкнулся с молодым соседом.
- Костя… заходи, - Городецкий отступил на шаг, едва не споткнувшись о порог.
Парень был непривычно хмур; задев его плечом, он прошел в прихожую, скинул ботинки, и направился прямиком на кухню. Антону оставалось только идти за ним.
Вспомнив, что не закрыл дверь, он вернулся и защелкнул замки. Из кухни слышался шум закипающего чайника, звенела посуда. Похоже, парень не теряется, - с усмешкой подумал Антон. Он изо всех сил старался делать вид, что все нормально. Главное – внушить себе, что тут виноват вовсе не он, что это был «несчастный случай», он исполнял свой долг… Он этих формальных, навязших в зубах штампов Городецкому становилось тошно.
Темноволосый Костя помешивал чай в своей чашке с надтреснутой ручкой. Голову опустил низко-низко, и молчит. Звенящее такое молчание – как леска натянутая между ними.
- Костя… - начал Антон, и не узнал своего голоса – настолько он был хриплым. – Ну не молчи, а? Давай лучше поговорим. И тебе легче станет, и мне.
- А ведь ему тоже девятнадцать было! Как мне, слышишь? Он тоже жить хотел! За что ты его? – а лицо ненавидящее, губы искривлены…
Мужчина закрыл глаза. Мелькнувшая мысль заставила похолодеть: а что, если он больше никогда не придет? Отец с матерью могут наговорить такого, что он, Городецкий, вовек не отмоется. Господи, надо что-то сказать… объяснить.
- Костик, послушай, - он опустил руку ему на плечо, - мне было очень нелегко это сделать. Я ведь сам едва не стал вампиром… уже и клыки прорезались. Мальчишку этого видел как сквозь красный туман.
- Жаль, - отвернувшись, сказал парень. - А я ждал… надеялся.
Это прозвучало так искренне… Антон осторожно убрал руку. Он боялся проявлений чувств. С тех пор, как эта стерва изменила ему, он больше не мог никому верить. Доверять. Но, помимо его воли, с губ сорвалось:
- А я ведь не знаю, кто я, Костя. Считается, что Светлый – но что они знают обо мне? Лицемеры…
Глядя на него своими непроницаемыми глазами, сосед молча выпил остатки чая и поднялся.
- Если ты не знаешь сам, то не стоит делать того, о чем пожалеешь – холодно бросил он.
- Пойми, я не мог поступить иначе. Он бы укусил мальчишку! – Антон встал и загородил ему проход.
- Пусти, – процедил Костя сквозь сжатые зубы.
- Нет, - выдохнул Городецкий. Он едва превозмогал желание схватить его за плечи, не отпускать.
- Пусти, я сказал!
- Никуда ты не пойдешь! – Антон толкнул парня в крепкую грудь.
Но внезапно он сам оказался притиснутым к стене. Тяжело дыша, Костя завел его руки за голову.
- Не дразни меня, - выдохнул он. А затем, наклонившись, поцеловал его – грубо и жадно, так что их зубы стукнулись друг о дружку. Сначала Антон даже не понял, что произошло, а потом… Костя почувствовал, как его губы несмело шевельнулись. Черт, да он же отвечал… Вампир почувствовал, как в нем просыпается голод – но не обычное стремление полакомиться теплой соленой кровью. Нет, это было что-то еще.
Все еще не веря, Костя оторвался и посмотрел Антону в лицо. Тот стоял у стены, запрокинув голову, и веки закрытых глаз чуть подрагивали. Грудь часто вздымалась. Парень сглотнул. Но тут Городецкий открыл глаза.
- К-костя… - его взгляд блуждал, а чувственные губы припухли. – Что ты делаешь?
- Мы выясняем отношения, разве нет? - вкрадчивый шепот.
Антон понимал, что должен прекратить, что это противоестественно…
Рука вампира нежно гладила заметный бугор на его шортах. Другая ласкала ягодицы – медленно, круговыми движениями. Господи, где он научился такому?
Глядеть на Антона было наслаждением: нижняя губа прикушена, на лбу выступила испарина. Когда Костя сжал его твердый член, тот невольно толкнул бедрами ему в руку…
Так откровенно… смутная надежда превратилась в уверенность: Антон его хочет. Хочет, хоть и никогда не признается себе в этом. Парень не раз ловил на себе его взгляды – жадные и робкие одновременно. Когда они курили внизу, на лестнице, Городецкий обжигал себе пальцы сигаретой, пялясь на его голую грудь.
…Рука соседа проникла под резинку шорт и Антон обмер. Это было так… неправильно. Но когда умелые пальцы стали ласкать его промежность, раздвигая ягодицы, он впервые застонал – бесстыже и хрипло. Костя наклонился и стал посасывать мочку его уха, облизывая всю раковину, жарко дыша…
- Антон, Антон… ну давай же…
Глаза мужчины закатились: содрогнувшись всем телом, он вжался в Костю. Когда тот отстранился, на синих спортивных шортах расплывалось влажное пятно.
Городецкий не смел поднять глаза; на щеках горел лихорадочный румянец.
- Извини, - выдавил он через силу, - у меня… давно никого не было. В смысле, женщины, - торопливо добавил он.
Костя стоял у противоположной стены, нарочито внимательно рассматривая закопченную лампочку у потолка.
- Ну да… я понял. А знаешь, - отрывисто произнес он, - лгать самому себе глупо и бессмысленно.
Городецкий открыл было рот, чтобы ответить… Но дверь хлопнула, и с лестницы потянуло сквозняком. Он стоял перед зеркалом в прихожей, уставившись на свое отражение.
***
Уважаемые жильцы! В связи с ремонтом теплосетей подача горячей воды будет прекращена с… по… августа.
Антон тихо выругался. Ну вот, опять… Внезапно кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел Костю: смеющиеся серые глаза, встрепанная челка. Во рту сразу пересохло, - он не мог даже сказать «привет».
- Ну что, Городецкий, попадалово? За три недели можно и бородку клинышком отрастить, - поддел его сосед. Он стоял так близко… опасно близко, и это пугало Антона. Ему вдруг захотелось прижаться к Косте спиной… Устыдившись своих мыслей, он сбивчиво заговорил:
- Я… мы тут все в одном положении.
- Не-а, - усмехнулся парень. – У нас колонка. Это вы, Светлые, живете сегодняшним днем.
Антон озорно поднял бровь. Подобные пикировки всегда его забавляли.
- А вам кровь как водица. И того и другого надо немеряно, - парировал он.
- Если тебе будет мало… - Костя губами коснулся его уха, - заходи…
- Ты серьёзно? – Антон млел от этой невинной ласки.
- Да. Хочешь, сегодня вечером? Только шампунь захвати – у нас кончился.
- Ладно… - Городецкий смутно понимал, что соглашаться не стоит. Но отказаться не было сил…
- Я зайду за тобой в одиннадцать.
- Окки.
Выгоревшие золотистые волоски на шее. Острые позвонки… Глядя Косте вслед, Антон снова ощутил то томительное чувство, которое не покидало его весь день. Он провел подушечкой пальца по своим губам. Кажется, они все еще горели от Костиных поцелуев. И – да, Антон хотел еще…
Думая над этим, он совсем запутался. Если целоваться с парнем - грязно и мерзко, то почему так кружится голова? Его влекло к Косте, влекло давно, но Городецкий все списывал на свое одиночество и невозможность завести новых друзей.
Мир закачался, как легкий поплавок, и перевернулся с ног на голову. Городецкий уже ни в чем не был уверен. Если это временное помрачение рассудка – оно скоро пройдет. А если нет?! Сидя на корточках, Антон курил и смотрел в ясное небо. Еще вчера все было так просто. Ни облачка…
***
Наскоро прибрав со стола, Антон выгреб из шкафа чистое белье и полотенце. Захватил шампунь и из ванной. Костя стоял, привалившись к косяку и смотрел, смотрел… От этого пристального взгляда Антона бросало то в жар, то в холод. Пытаясь побороть смущение, он подошел ближе. Но тут сосед почти грубо схватил его за плечо и подтолкнул к выходу.
- Идем.
Открывая дверь, Городецкий почувствовал, как парень прижимается к нему сзади, жарко дышит в затылок. Это длилось совсем недолго, но он так возбудился, что уже хватал воздух ртом. Слава Богу, на лестнице были выкручены лампочки – иначе бы Костя точно заметил… Черт, черт, черт. Что он делает?
Поднимаясь по лестнице, они то и дело задевали друг-друга, и Антон замирал от сладких спазмов внизу живота. Но как же это… даже просто взять Костю за руку - невозможно. Балконная дверь между этажами была приоткрыта, и блёклый свет фонарей освещал пустую площадку, усеянную окурками. Оба замедлили шаг, а затем и вовсе остановились.
Прижаться бы сейчас спиной к стене, а его – потянуть на себя… При мысли о том, каково это – вновь оказаться в кольце Костиных рук, Антон на миг задохнулся. Но тут двери лифта разъехались и на площадку вышла девчонка с ротвейлером. Опасливо покосившись на двух подозрительного вида мужчин, она открыла дверь своим ключом. Костя сжал его плечо:
- Нам сюда.
Их квартира тоже была торцевой. И дверь выкрашена голубой краской. Но на этом сходство кончалось. Переступив порог, Антон почувствовал, как спина покрывается мурашками. В квартире стоял дух нежити; тут даже воздух был вязким, как болотная трясина. Занавески из черного стекляруса колыхались, словно жирная черная ряска. Под потолком сгущался сумрак, природу которого он знал слишком хорошо…
- Погоди, я тебе сейчас воду включу. Ты пока раздевайся…
Красный отсвет в темных глазах… жарко тлеющие угли. Или показалось? Антону было не по себе, - он уже жалел, что пришел сюда. Сняв часы, мужчина положил их рядом с мобильником. Начал расстегивать манжеты на рубашке. Они столкнулись на пороге ванной – разминуться оказалось очень трудно. Перед глазами были Костины губы – бледно-розовые, припухшие, с торчащими краешками клыков. Он с трудом отвел взгляд.
В углу стояла стиральная машинка. – чтобы пройти, Антону пришлось прижаться к Косте вплотную. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Неужели заметил? Но сосед уже ушел, оставив дверь приоткрытой. Запереться? Но тогда… мысль так и осталась недодуманной. Стянув майку и ставшие слишком тесными джинсы, он шагнул в ванну. Задернул занавеску и включил душ. Горячие струи приятно щекотали кожу. Откинув голову, Антон зажмурился. Намыленная рука съехала вниз по животу… Он уже ничего не мог с собой поделать.
- Ко-стя… - короткими выдохами, дрожа от наслаждения. Твердый член скользит в кулаке… звуки льющейся воды.
Дверь не скрипнула. Затаив дыхание, парень переступил порог. Антон оставил дверь открытой – зачем? Неужели… ждал его? Звуки, которые он услышал, заставили вампира прижаться спиной к батарее.
Свет и Тьма… Сколько ночей он не мог заснуть, думая об этом. Представляя Антона обнаженным, вздрагивающим от его прикосновений. Стянув футболку через голову, он потянул за шнурок на шортах… Рывком раздвинул занавески.
Затуманенным взглядом Антон смотрел, как молодой сосед переступает край ванной. Он уже не мог остановиться – даже если бы захотел. Часто дыша, Городецкий задвигал рукой быстрее. Костя закусил губу. Зрелище было настолько возбуждающим, что просто крышу сносило.
Опустившись на колени, парень обхватил мускулистые бедра, взглядом упрашивая покориться. С черных волос вниз стекала вода, пряди облепляли шею, и стрелки мокрых ресниц были так обольстительны…
Молодой вампир посмотрел на него снизу вверх. А затем поймал налитой член губами. Антона затрясло.
- Костя… Господи… перестань…
Его язык мучительно медленно дразнил головку… Городецкий прижался спиной к кафелю. Колени дрожали. Никогда раньше он не испытывал такого наслаждения. И когда Костя взял его целиком в свой горячий рот, мужчина не смог удержаться от стонов.
- Костя… о, пожалуйста… твою мать… - жалобно всхлипывал он, резкими толчками вбиваясь парню в глотку. Уже не в состоянии думать о том, каково сейчас ему.
Темноволосая голова, что двигалась у него между ног, была каким-то откровением. Рельефные мышцы на животе напряглись… но Костя вдруг отстранился. Вырвавшись, член брызнул густой струей спермы прямо ему в лицо. Антон ошеломленно смотрел на белые струйки, стекающие по впалым щекам. Запрокинув голову, Костя слизывал последние тягучие капли…
Городецкий протянул руку, помогая ему подняться с колен. В глазах было темно. Пытаясь отдышаться, Костя стоял, упершись руками в стену позади него. А потом поднял голову, посмотрев прямо в глаза. Но Антон не отвел взгляда.
- Спасибо, - еле слышно произнес он.
Костя моргнул, и губы расползлись в улыбке:
- Так тебе понравилось?
- Еще бы, - краснея, ответил Антон.
Потом Городецкий часто вспоминал этот момент. Слишком яркий, чтобы стереться из памяти. Ослепительно яркий, - чтобы помнить подробности. Засвеченный кадр, вырезанный из пленки жизни.
Потом были метания и гадкое чувство вины, - ведь люди ему доверяли… Но когда Костя обнимал его, целуя в шею, все это становилось неважно. Сбивчивый шепот: ну пожалуйста, я так хочу тебя , обжигающие прикосновения губ… Он просто не мог сказать «нет».
Другой бы давно укусил, но Костя не делал этого, давая возможность выбора. И в ту ночь, подставляя клыкам обнаженное горло, Антон знал: он правда этого хочет. Быть с ним, быть таким же как он. Ведь если ты свернул не там, то проще вернуться к развилке, чем пройти весь путь до конца и упереться в тупик.
Знаешь, я только одного понять не могу. Почему это вы выдаете нам лицензии, а не наоборот. Ведь ты же знаешь, что такое наш голод.
- Иди ко мне…
Это был не тот зов, что предназначен для безвольной жертвы, а куда более древний… Зов плоти.
А) - Костя, вы очень нравитесь нашей семье. Мне, Косте.
В) - Костя, зачем ты его привел?
- Чтобы он стал таким же как мы.
Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
О чем, Антон?
О том, что наши с вашими заключили договор. Что типа все можно, но только по очереди?
- Ко-стя, - прошептал он ему на ухо, и упрямые плечи вдруг сникли. – Хороший мой… - Антон прижался к нему щекой.
От меня: Что означает это "а, б", я не очень поняла. Подозреваю, что цитаты из книги. Но все ли?
Ночь Страха. Джерри/Чарли Фандом: Ночь Страха aka Fright Night Название: Pluck Автор: cassandra-leeds Переводчик: Эвил Пейринг: Джерри/Чарли Рейтинг: R Ворнинг: кровь, обращение в вампира, жестокость От переводчика: по-моему, рейтинг тут гораздо ниже R, но раз авторский стоит, то пусть будет. И вообще у меня температура. И это все галлюцинация. Ссылка: pda.diary.ru/~evillen/p167277632.htm читать дальше Чарли чувствует запах свежей краски. Он кашляет. Комната не перестает вращаться – сердце бьется так, что наверняка должно оставить синяки на грудной клетке, а голова пульсирует непереносимой тошнотворной болью. На мгновение он перестает ощущать что-либо вообще, но затем мир взрывается шумом и новой болью. Снова и снова. Удар за ударом. Он пытается вдохнуть, но его рот наполнен собственной кровью. Воздух окрашен смесью запаха крови, краски и почти стерильной чистоты этого дома. Делая судорожный вдох, Чарли, даже сквозь отчаянную панику (а может, из-за нее), чувствует себя отчаянно живым. Он с трудом открывает глаза, глядя на серые стены, и пытаясь ухватиться пальцами за любую поверхность, за что угодно. И зрение тут же размывается темными пятнами, когда его резко дергают вверх за ворот рубашки. Он больно ударяется коленями о ступеньки, пока его тащат по ним за руку. Каждый удар отдается в позвоночнике, в плече, в затылке. О Боже, наверх. Смешок: - Ты выглядишь легче. Чарли выдавливает какие-то слова протеста, но голова кружится, и голос звучит словно через вату и совсем не похож на его собственный. Он высокий, испуганный, и словно принадлежит маленькому ребенку. Чарли знает, куда его тащат – воспоминания о белых стенах и неудачных попытках вскрыть замок отпечатались в его памяти. Шок. Привкус пепла на губах. Она мертва. Она умерла. И он тоже умрет, если ничего не предпримет. Он не может вспомнить, почему пришел сюда один. Пришел ли он сюда один? Черт. - Где Эми? Еще один низкий смешок, и когда Чарли вжимается в стену, ударяясь о нее, голова кружится. Прохладная рука прикасается к его щеке, ногти царапают ухо. Чарли вздрагивает, рефлекторно отдергиваясь, и от резкого движения его тошнит. Он выдавливает, превозмогая тошноту: - Где Эми? Он различает темные, почти черные глаза в нескольких сантиметрах от своего лица, темные волосы, и чувствует запах крови в чужом дыхании. Чарли кашляет. - Эми здесь нет, Чарли. В кармане ощущается что-то острое и твердое – кол, и это напоминает ему о том, что он вооружен. Он тянется рукой к карману, но слишком медленно и неуклюже. Джерри опережает его, вытаскивая наскоро сделанное оружие, и сжимает его. - А я-то думал, что ты рад меня видеть. Чарли тяжело сглатывает и зажмуривается, слыша как кол падает на ступеньки и скатывается по ним вниз. - Чарли, Чарли, Чарли, - выдыхает Джерри, - У тебя все отлично получалось, правда. – Джерри делает шаг назад, пропадая из поля зрения, - Мне не было так весело от того, что кто-то пытается на меня охотиться… - Джерри прикусывает губу и качает головой, - уже очень давно. Он снова придвигается, его дыхание прохладное. - Нелепо, но впечатляет. – Он втягивает воздух, принюхиваясь к запаху Чарли, и Чарли резко выдыхает. – Представь, как забавно волку наблюдать за преследованием его овцой. Чарли трясет головой, но рука Джерри зарывается в его волосы, влажные от крови, пропуская их сквозь пальцы, ероша их. - Признаюсь, я в предвкушении. – Шепчет он, - Остальным было суждено умереть. Они нужны мне, чтобы выжить, чтобы мы выжили. – Он гладит кожу головы Чарли подушечками пальцев. – Но ты другой. Чарли сглатывает, в горле пересыхает и слова получаются хриплыми, когда он наконец их произносит: - Я на это не поведусь. Джерри смотрит на него сверху вниз, приятно удивленный. Чарли замечает клыки у него во рту. Это все еще кажется нереальным, даже после того, как он видел процесс трапезы этого монстра. Это все еще нереально, хотя он и знает, что его жизнь вполне вероятно закончится так же печально, что он превратится во что-то другое, если не спасется каким-то чудом. Но он словно цепенеет, вероятнее всего еще не отойдя от сотрясения. Он не знает, почему правая сторона его тела покрыта кровью, и почему ему так больно шевелить правой рукой. Который час? Возможно, ему просто нужно потянуть время… разбить окно… Джерри качает головой, и возвращает себе внимание Чарли. - Нет, - ворчит он, - нет уж. Он прикасается пальцем к губам, а затем резко прокусывает его, и облизывается. - Никто не придет спасти тебя, Чарли. Нас здесь только двое. – Кончик его пальца окрашивается темным, и он проводит подушечкой большого пальца по всем остальным, а потом обводит ими губы, пока они не становятся насыщенно алыми, словно покрытыми вульгарной помадой. «Нужно просто потянуть время, - думает Чарли. – Заставь его говорить». Джерри все еще держит пальцы у рта. - Я скажу тебе то, что сказал твоему другу: это дар. Чарли делает глубокий вдох. Разговори его. - Да ну? Джерри слизывает собственную кровь с нижней губы и придвигается ближе, запах крови такой сильный, что у Чарли снова кружится голова. И внезапно он задыхающийся, и твердый, и все мышцы сводит судорогой напряжения. У него еще никогда не было такой сильной эрекции так быстро, это ненормально и это пьянит, и он втягивает воздух, задерживает дыхание, и пытается вернуть себе самообладание. Но это приводит только к тому, что запах крови въедается в легкие, отравляя его изнутри как наркотик. Он резко выдыхает и плотно сжимает губы, чтобы не выпустить рвущиеся из горла звуки. Он дрожит. Это ненормально. В этой ситуации нет ничего нормального, нет ничего живого, чего бы он мог хотеть. Это наркотик. Это ловушка, в которой приманка и крючок – одно и то же. - Там, откуда я пришел, мне приносили в жертву женщин. – Говорит Джерри так, словно делится страшным секретом. Он проводит ногтем по рубашке Чарли, сверху вниз, срезая пуговицы, пока не добирается до последней, и обнажает его грудь. – Они привязывали их к деревьям. И женщины хотели этого. Они приносили себя в жертву добровольно. – Чарли почти видит это, видит их связанные руки, из закатившиеся глаза, пока Джерри кормится и кормится. Слышит их крики, опьяненые и отчаянные. Чарли двигает бедрами, и моментально чувствует стыд, и унижение, и страх, и желание, когда Джерри на миг замирает, но продолжает, почти касаясь искривленными в усмешке губами уха Чарли, он шепчет: - Они считали меня богом. Кровь так близко. Так близко. Чарли хрипит и выгибается, это новое желание пронизывает его, распространяется по телу как лихорадка, каждая частичка его сходит с ума от голода. Джерри проводит ногтем по сонной артерии, и выдыхает, и запах его крови обволакивает Чарли. Он стонет, двигает бедрами вперед, всхлипывает и встряхивает головой. - Ты не бог, - выдавливает Чарли. Он приходит в себя настолько, что умудряется бросить взгляд на часы. Четыре пятьдесят. Солнце восходит около пяти. Над ним есть окно, ему просто нужно разбить его. У него нет ничего тяжелого, только эти самые часы… Но попытаться стоит. - Зависит от того, как посмотреть, - Говорит Джерри, и его голос так прекрасен, что Чарли почти больно его слушать, - Я дал им новую жизнь. Им всем, я даю новую жизнь, Чарли. Твоему другу, твоей девушке, твоей маме… Чарли пытается его ударить, не задумываясь, гнев бурлит в крови, но отступает, когда Джерри перехватывает его кулак и смеется. - Полегче. – Воркует он, и Чарли отводит взгляд, его тело вздрагивает от злости, и усталости, и бесконечного противоестественного желания того выбора, который прямо перед ним, обещающий и дразнящий. Мир состоит из туманных обрывков мыслей. Обрывков мыслей и крови. Он не может ничего сказать, не может подобрать слов для этого. Эта кровь. Так близко. Если он расслабится и перестанет сопротивляться, черт, если он просто встретит сейчас взгляд Джерри, все будет кончено. Он увидит. Он поймет, что в нем больше не осталось слова «нет». Неожиданно он хочет, чтобы Джерри поцеловал его, хочет так сильно, что это сносит крышу. Он хрипло стонет и вжимается в стену. Нет, не поцеловал. Он хочет, чтобы этот рот мучил его, пока не кончится дыхание, пока он не проглотит кровь, и не откроет глаза новому миру, другому миру, в котором он будет искать пищу, и убивать, и превращать… Неузнаваемый, легко приспосабливающийся к любому новому городу, к любой стране. Чарли знал, как приспосабливаться. Это было тяжело, но он привык. Но таким как Джерри, ему не нужно будет прилагать никаких усилий. Даже стараться не придется. Но ему нужно стараться и бороться с этим. Он должен. В комнате светлеет, даже несмотря на надежную защиту темного стекла. Солнце встает. Слабая мысль о каком-то плане вспыхивает в голове и постепенно растворяется, оставляя после себя назойливое ощущение, словно он должен помнить, что это значит – восход солнца – и что он должен делать. Джерри проводит пальцами по шее Чарли, спускаясь к вороту рубашки. - Тебе понравится, Чарли. Я знаю, что понравится. – Он наклоняется, пока их не разделяет всего несколько миллиметров, губы почти касаются губ Чарли. Джерри проводит языком по губам, размазывая по ним кровь, и Чарли обнаруживает, что копирует его движение.- Ты больше не будешь одинок, или забыт, или напуган, или не в своей тарелке, Чарли. Только мы… только я и ты. Но Чарли задыхается, он уже почти не различает смысла слов, его внимание приковано к крови, стекающей с уголка рта Джерри, он встречается взглядом с темными глазами, когда смотрит вверх. Он давится собственным вдохом, когда бедра Джерри вжимаются в него, трясь о болезненно напряженный член. Джерри обхватывает затылок Чарли, наклоняясь к нему, и утыкаясь лицом в его шею. В тот момент, когда губы Джерри касаются его кожи, Чарли осознает, что происходит. Он широко распахивает глаза в ужасе, и пытается оттолкнуть его в последней отчаянной попытке, находя силы в инстинкте самосохранения. Зубы пронизывают плоть. Чарли вскрикивает, и Джерри издает низкий довольный стон, одновременно прижимая окровавленные пальцы ко рту Чарли, и пьет с влажными причмокивающими звуками. Чарли обхватывает его пальцы губами, и лижет их, зажмуривая глаза. Даже несмотря на темные стекла, в комнате уже светло.
Очень красивый стих Безжалостны истории страницы, Писать на них - удел не слабаков. За каждой строчкой - чьи-то судьбы, лица, Рев пламени, лязг стали, стук подков.
Но время - добрый друг и враг заклятый - Неумолимо увлечет их в тень, И станет для потомков просто "датой" Кому-то жизнь перевернувший день.
...И знали бы невольные герои, Борясь, спасая, веря и любя, Что, заполняя летописи кровью, Ни капли не оставят для себя...
Ну в общем, опять маленькая хренька. Автор: toestastegood-fic Пейринг: Черри Вот на эту сцену
244 словаОн наконец ловит парня и прижимает его к земле, держа рукой за горло. Он чувствует его бешенный пульс под кожей подушечками пальцев, словно зов сирены, и запах страха такой густой, опьяняющий как наркотик. Он хочет потеряться в этом аромате. Он отбрасывает горящее распятие в сторону, и чувствует как обожженная кожа его руки начинает исцеляться. Чарли пытается бороться – Джерри обожает, когда они сопротивляются. Это так мило и бессмысленно. - Все будет хорошо, - обещает он, и его глаза становятся черными, - Больно будет всего секунду. - Нет, - шипит Чарли, все еще пытаясь оттолкнуть его, - ты не можешь! Это так легко, что даже забавно – удерживать его на месте и наблюдать за тщетными попытками вывернуться. Он мог бы держать его так всю ночь – соблазнительная мысль. Но у него еще много дел впереди: еще многих нужно убить, и многое прибрать. Чарли – это только начало. Прекрасное начало, если честно, но он не может позволить себе потратить на него слишком много времени. Он дергает Чарли за волосы, поворачивая его голову в строну, обнажая бледную линию шеи. Выглядит охренительно, и Джерри даже жалеет, что у него нет времени, чтобы трахнуть Чарли, пока тот будет превращаться, чувствовать как остывает его тело, пока он все еще двигается внутри. Чарли вцепляется в него, впиваясь ногтями в его запястье. Не важно. Он этого почти не ощущает – и уже слишком поздно. Он наклоняется, приоткрывая рот, и клыки пронизывают кожу как всегда легко и быстро, кровь сладкая, словно волшебный эликсир, наркотик, хранящий в себе заманчивые обещания будущего.